Скользкий

Павел Николаевич Корнев

Приграничье #2

Приграничье – странное место, уже не подвластное законам нашего мира. Место, в котором почти всегда царит стужа, а боевые заклинания разят ничуть не хуже автоматных пуль. Вырваться оттуда в нормальный мир не удавалось пока еще никому, но для бывшего патрульного со странным прозвищем Скользкий это, пожалуй, единственный шанс выйти живым из смертельно опасной игры без правил, в которую он угодил, просто купив у случайного знакомого нож.

Павел Корнев

Скользкий

Светлой памяти

Измайлова Александра Анатольевича

Назову тебя льдом,

Только дело не в том,

Кто из нас холодней.

    «Пикник»

Второе имя мое похоже на пробел,

Меня зовут тоска.

Оно – как гололед, как пятидневный дождь,

Как дуло у виска.

    «FortRoyal»

Пролог

Ночью шел снег. Скорее даже не снег, а так, снежок. Невесомые хлопья снежинок укрыли землю тоненькой белой простынкой, но стоило взойти тусклому утреннему солнцу, как эта красота моментально раскисла, сумев подарить миру всего несколько часов ослепительной чистоты. А спрятавшиеся до поры в темных углах наполовину стаявшие ноздреватые и грязные сугробы никого украсить уже не могли. Разве что «подснежника».

Это да, в конце мая – начале июня вытаявшие из-под снега трупы – дело обычное. Трупы, консервные банки, пластиковые пакеты и многое другое, копившееся в снегу всю долгую зиму, являлось на свет божий, когда летнее тепло начинало развеивать чары холода. Вырвавшиеся из ледяного плена вещи редко привлекали чье-либо внимание. Чаще всего это был просто-напросто никому не нужный хлам. Но иногда люди дорого бы заплатили, чтобы никогда не видеть жутковатые весточки зимы.

Высокий сугроб, наметенный ветром у крыльца полуразрушенной школы, от обжигающих солнечных лучей почти не пострадал. Прикрытый с трех сторон стенами, он только сейчас начал поддаваться разрушительному воздействию тепла. И торчащие из снега белые пальцы с посиневшими ногтями ясно показывали, что сугроб скрывает не только выкинутый за ненадобностью мусор. Ну и что? Трупом больше, трупом меньше…

Кому это интересно?

Часть первая

Городские встречи

Только улице знаком закон другой,

Амулеты-пистолеты стерегут покой…

    «Пикник»

Глава 1

Боль возвращалась медленно. Медленно и осторожно. Она так же боялась спугнуть почти затухшее сознание, как ночной лазутчик боится привлечь внимание часового. Сначала лизнула один палец, затем легонько уколола другой. А вскоре, обнаглев, принялась выкручивать суставы и тянуть жилы правой руки. В конце концов, это и разбило хрупкий лед забытья.

Еще не до конца очнувшись, я рванулся и попытался сбросить давящую многопудовым одеялом тяжесть сугроба. Руки легко вырвались из снежного плена, а дальше пришлось собрать все силы, чтобы выползти под благодатные солнечные лучи. Ничего не соображая, я вертел головой по сторонам и пытался справиться с лавиной нахлынувших вопросов: почему лето? где я? кто я?

Кто я?! Именно этот вопрос дал толчок и заставил заработать замерзшие мозги. Лед. Я – Лед. От этого слова по всему телу пробежала волна стужи, с которой холод сугроба не имел ничего общего. Лед. Это слово намертво вмерзло в мою душу и стало такой же неотъемлемой ее частью, как имя, данное при рождении. Если не большей. Не могу сказать, чтобы мне это нравилось – слишком уж мрачные и пугающие обрывки полузабытых воспоминаний пришли вслед за ним из глубин памяти. Лед – сознание вновь рухнуло в темные подземелья, спрятанные в самом сердце моря стужи.

Судорожно втянув сквозь крепко сжатые зубы воздух, я скинул наваждение. Довольно! Хватит! Промороженная и стоящая колом фуфайка полетела на землю, но без нее стало даже теплее. Солнечные лучи обжигающими пальцами гладили по лицу. В синем с едва заметной проседью небе кружилось белое пятно птицы. Благодать. Живи и радуйся. Только есть одно офигенно большое «но»: как я здесь очутился?

– Черт! – Прошипев проклятие, я сощурил глаза и попытался рассмотреть окрестности.

Куда все же меня занесло? Взгляд остановился на пус