Ночь с Каменным Гостем

Антон Леонтьев

Когда радиоведущей Дане в прямом эфире позвонил маньяк и пообещал, что она станет его жертвой, девушка сочла это дурной шуткой. Но после того, как в новостях сообщили о первом убийстве, ей стало не до смеха. Маньяк объявил себя восставшим из ада Вулком Сердцеедом, который убивал проституток в двадцатые годы прошлого века и остался непойманным… В 1922 году княжна Зинаида Валуйская сбежала прямо из-под венца и устроилась репортершей в газете светских сплетен. Убийца, называвший себя Вулком Сердцеедом, начал присылать ей письма с подробными рассказами о своих преступлениях. Репортажи Зинаиды обрывались туманными намеками… Дана поняла: чтобы найти угрожающего ей преступника, надо вычислить, кем был его предшественник…

Антон Валерьевич Леонтьев

Ночь с Каменным Гостем

«Из ада.

Г-н Ласк, сэр. Я посылаю вам половину почки. Этот орган – для Вас, я извлек его из женщины, жарил и ел. Было прелестно. Могу прислать Вам кровавый нож, которым извлек почку. Поймайте меня, если сможете.

    Джек Потрошитель»

    (Из письма Джека Потрошителя, посланного 16 октября 1888 года мистеру Джорджу Ласку, руководителю гражданской самообороны Ист-Энда; к письму была приложена половина почки, которую Потрошитель извлек из тела Кейтрин Эддоус, убитой им в ночь на 30 сентября 1888 года)

1 ноября 1923 года

Туман, клубясь, наползал на город. Первые часы ноября в Экаресте выдались на удивление теплыми, хотя в последнюю неделю октября выпал снег и столбик термометра ушел далеко вниз.

Ночь была беззвездная; столица королевства спала. Но не для всех темное время суток означало покой и забвение. Для обитателей злачных кварталов Экареста, что раскинулись на левой стороне реки, между мостом Святого Мирослава и старым королевским дворцом, кипела жизнь.

Ночь в этом месте вызывала к жизни самые зловещие человеческие пороки; ночь потворствовала греху, она приносила прибыль преступникам и становилась свидетельницей бесчисленных злодеяний. Ночь преображала город, срывая с него золоченую красивую маску, за которой щерился ужасный лик похоти и сребролюбия.

За годы, прошедшие со времени окончания Мировой войны, Экарест преобразился: старые уродливые постройки исчезли, город прорезали широкие, по-парижски элегантные проспекты. Некогда захолустные районы превратились в заводские и фабричные центры, велись разговоры о том, чтобы к началу нового десятилетия пустить

первую ветку экарестского метрополитена, достойного собрата лондонской подземки.

Прогресс шествовал по столице, даруя не только радость и уверенность в завтрашнем дне, но и горе, страдания и отчаяние.

Так было и в квартале красных фонарей, который именовался в газетах и среди столичных жителей не иначе как новомодным, заимствованным из лексикона Британской империи словечком Ист-Энд. Днем он был непригляден – грязные мостовые, кособокие домишки, беспробудные пьяницы, нищие иммигранты, презираемые всеми иудеи, бездомные собаки. Ночь все меняла. Как только солнце закатывалось за далекие горы, улицы Ист-Энда заполнялись странными представителями рода человеческого.

Были там и шлюхи, в основном несчастные крестьянские дочери, привлеченные в столицу фантастическими рассказами о небывалых заработках и мужьях-банкирах. Все они ехали в Экарест с твердым намерением найти место в почтенном доме, а затем отыскать и солидного жениха. Никогда – или почти никогда – эти мечты не воплощались в действительность.

Девушки без особых проблем находили места горничных, посудомоек, экономок или служанок. Но эта работа не приносила им много денег. И ни одна из них так и не вышла замуж за хозяйского сына – преуспевающего адвоката или модного врача.

Когда девушек выбрасывали на улицу, что случалось регулярно (хозяйка могла проснуться в плохом расположении духа, или сама девушка попалась с поличным при попытке украсть драгоценности, или назойливый дворецкий, натиску которого несчастная не желала уступать, наговаривал о ней небылиц господам), ни одна из них не желала возвращаться обратно – в деревню к многочисленным братьям, сестрам и бедным родителям.

Все, кто потерпел в жизни пораж