Батумский связной

Наталья Николаевна Александрова

Приключения поручика Ордынцева #1

Крым, 1919 год. Пламя Гражданской войны, белые, красные, зеленые, греческие контрабандисты и турецкие шпионы, грузинские абреки и татарские боевики… Именно сюда приезжает Борис Ордынцев, пытаясь найти пропавшую сестру Варю. Однако в первую же ночь в Феодосии он становится свидетелем убийства.

Контрразведка склонна подозревать в преступлении самого Ордынцева.

Чтобы доказать свою невиновность, он вынужден начать собственное расследование. Но пока что его единственная зацепка – карточка с адресом сомнительной кофейни «Париж», найденная под кроватью убитого…

Наталья Александрова

Батумский связной

Памяти генералов А.И. Деникина и

Я.А. Слащева, поручиков Сергея

Мамонтова и Павла Макарова,

сестры милосердия Софьи

Федорченко и многих других

известных и безымянных участников

и свидетелей описываемых событий,

без чьих бесценных воспоминаний

эта книга не могла бы появиться.

Глава первая

Борису снилось, будто дикие негры собираются изжарить его на костре и бьют в свои огромные барабаны. Этот ужасный грохот переполнял его сон, гудел жуткой болью в голове, и наконец от боли этой Борис проснулся. Однако ни грохот, ни боль не прекратились.

Борис лежал в одежде и ботинках поперек жесткой гостиничной койки, а в дверь его номера стучали какие-то люди. Голова болела невыносимо. Смутно вспоминался вчерашний вечер, невзрачный назойливый человек в неуместной черкеске… кажется, они играли… кажется, пили… Для Бориса это было странно – он никогда не играл, да и пил мало… но уж больно назойливым был вчерашний господин… И нахлынула вчера вечером жуткая тоска, так что он даже рад был случайной компании… Но пили-то ведь немного, отчего же голова так раскалывается…

Борис с тяжелым стенанием поднялся с койки, повернулся к дверям. Господи помилуй, ну что же они так стучат? Да и рань-то какая. Еще даже не рассвело!

– Откройте сию минуту! – надрывался за дверью командный дребезжащий голос. – Открывайте, не то выломаем дверь! Антонов, ломай!

Борис прошел к двери, мутным тоскливым взглядом окидывая бедную и уродливую гостиничную комнату. Железная скрипучая кровать, кривой умывальник в углу с треснутым фаянсовым тазом, хозяйская гордость – кресло с высокой резной спинкой… В кресле сидел кто-то, плохо различимый в предрассветной полутьме, – неужто вчерашний назойливый господин?

Борис откинул щеколду, и в комнату, сразу сделав ее тесной, ввалились какие-то разгоряченные и злые – видно, от раннего времени – люди: парусиновый, полотняный, с хитрыми маленькими глазками лакей – вчера Борис видел его и немалые деньги на чай дал, – двое бородатых заспанных солдат и офицер, штабс-капитан с бледным горячечным лицом и воспаленными красноватыми глазами. Сзади жался хозяин – маленький, плешивый, полуодетый. Вытащили его рано из теплой постели, и пошел он, только чтобы скандал на корню притушить. Завязки кальсон нахально выглядывали из-под края штанин, а в глазах светился давнишний, еще в семнадцатом году зажегшийся испуг.

– Что вам угодно, господа? – растерянно спросил Борис, обступленный и зажатый пришедшими.

– Что нам угодно? – с горячим ехидным возмущением переспросил офицер.

Он поднял высоко керосиновую горящую лампу и осветил человека в кресле. Это был вчерашний назойливый господин в неопрятной грязно-белой черкеске, залитой чем-то темным. Голова его была странно запрокинута, редкая козлиная бороденка вздымалась кверху, и под этой бороденкой темнела роговая рукоять кинжала.

Керосиновая лампа пыхнула неожиданно ярким светом, и Борис разглядел, как при вспышке молнии, лицо этого господина – удивленное и как бы заспанное, а также бурые пятна крови на черкеске. Кинжалом, по рукоять воткнутым в горло, господин был приколот к спинке кресла, как диковинный жук в коллекции энтомолога.

В детстве – в той, прежней, жизни, задолго до всех этих белых, красных, зеленых – Борис заходил в кабинет к отцу и тот сажал его к себе на колено – колкая щека, запах хорошего одеколона и дорогого табака – и показывал ему плоские прозрачные ящички, в которых удивленные и заспанные жу