Бремя живых

Василий Звягинцев

Одиссей покидает Итаку #11

Бои «на том свете», в мире «бокового времени», не проходят даром для их участников. Только Вадиму Ляхову и в меньшей степени Сергею Тарханову удается сохранить самообладание и разработать план действий, цель которых – вернуться в свою реальность со славой для себя и пользой для Отечества, где, в свою очередь, начинают набирать темп драматические события. Беспорядки в Польше грозят перерасти в Мировую войну, двоевластие в России доживает последние часы, и тем, кто взял на себя ответственность за судьбу страны, предстоит выбор: демократия или монархия, поражение или победа.

Времени до часа икс остается все меньше.

Василий Звягинцев

Бремя живых

Несите бремя белых —

Пошлите сыновей

В изгнание, на службу

К врагам страны своей.

Несите бремя белых —

Далек покоя миг,

Усталость задушите,

И ропот свой, и крик.

Несите бремя белых.

Все, что свершить смогли вы,

И все, что не смогли,

Пристрастно взвесят люди,

К которым вы пришли.

    Редьярд Киплинг, 1892 г.

Глава 1

После утомительного марш-броска по пересеченной местности маленькая колонна из двух грузовиков и МТЛБ[1 - Многоцелевой транспортер легкобронированный.] «Тайга» остановилась на привал в виду маленького городка Хасрун, от которого оставалось каких-то сорок километров до портового города Триполи.

Вечерело. Подсвеченная быстро скатывающимся к горизонту солнцем панорама вся, кроме ближайших окрестностей, сливалась в размытую синевато-розовую акварельную дымку. Наподобие театрального задника, исполненного кистью Мане. Или Моне. Ляхов всегда их путал. В общем, того, кто любил рисовать туманы над Темзой.

Горный массив Ливанского хребта начинал отсюда свой спуск к приморским долинам. Не слишком разбитая, шоссированная местным щебнем дорога спускалась вдоль широкого распадка, и уже завиднелись далеко внизу рощи вечнозеленых деревьев, а среди них там и тут крыши то бедных домиков, то вполне приличных коттеджей.

Еще немного – судя по карте, только пересечь долину и подняться на следующий горный отрог – и развернется перспектива бескрайнего моря и небоскребов на его берегу.

Ну, не в полном смысле небоскребов, однако десяти– пятнадцатиэтажные дома в Триполи имелись. Особенно в районе порта. Если сейчас прибавить скорость, прокатиться с ветерком по серпантину, то уже часа через полтора можно добраться до места и разместиться на отдых в любом, самом шикарном отеле по выбору.

Однако Тарханов медлил. Непонятно отчего.

Сидел на краю конической броневой башни, водил биноклем по ближним и дальним окрестностям, поигрывал желваками скул, думая какую-то свою, высокую командирскую думу, а весь личный состав – в количестве четырех человек – толпился рядом.

Над закатным пейзажем сгустилась непонятная тишина, слегка нарушаемая щелчками и потрескиваниями, исходящими от только что заглушенного, перегретого дизеля. Именно что непонятная, поскольку народ тут подобрался разговорчивый, любящий как задавать, так и активно обсуждать даже риторические вопросы. И вдруг…

Может быть, на каждого по-своему повлияло все случившееся в течение дня – долгий марш по горам, встреча со странным чеченцем, старшим сержантом «Советской армии», его смерть и торопливые похороны.

На Ляхова и Майю вдобавок особое впечатление произвела заметка из израильской газеты на русском языке, в которой сообщалось об очередной приграничной стычке, состоявшейся годом раньше, где пропали без вести два русских офицера с фамилиями Ляхов и Тарханов, теми же инициалами, но несколько другими воинскими званиями. Из чего можно было предположить, что речь шла об их двойниках из параллельной реальности, а можно – что имело место обыкновенное, хотя и редкостное совпадение. Или же – провокация неких тайных, а то и потусторонних сил, преследующих собственные, но вряд ли добрые цели.

Этот странный текст, подчиняясь не совсем понятному, суеверному чувству, они решили пока никому больше не показывать. И без того психологическая атмосфера в их дружном, спаянном коллективе как-то неприметно н