Купейные разговоры
Татьяна Кожевникова
Мне пришлось часто ездить в поездах дальнего следования. Времени много, не будешь же всю дорогу спать или есть. Иногда приходилось услышать исповедь попутчика. Может быть, как в песне: «Навру с три короба, пусть удивляются, с кем распрощалась я, вас не касается!». Но мне кажется, что человек расскажет незнакомцу то, что никому другому не доверит. Вышел из поезда и забыл с кем ехал.
А я вот запомнила некоторые рассказы, объединила их в сборник, который назвала «Купейные разговоры». Кое-какие детали, интимные подробности, покажутся вам странными: свечу держала, была там, в шкафу сидела? Отвечу честно. Догадалась, что так было, судя по характеру рассказчика. Ну, и кое-что из того, что сама знаю.
Татьяна Кожевникова
Купейные разговоры
Утренняя звезда
Ехала я в Москву. В купе только неразговорчивая бабулька, которая ехала в столицу «подкормить», как она выразилась, внука – студента. Утром, как всегда, было нечего делать. Позавтракали с соседкой, я вспомнила, что не успела взять с собой что-нибудь почитать, посмотрела по графику, когда будет большая станция, чтобы можно было купить газеты и журналы. Ждать пришлось недолго. Поезд скоро должен был прибыть на станцию, где будет стоять тридцать минут. Я уселась в купе в ожидании остановки. Думаю, поезд остановится, я без качки накрашу губки и пойду за газетками и сканвордами.
Поезд остановился, но пока я красила свои губки, в полупустой вагон ворвалась толпа детворы, и сразу всем стало мало места. Отчаявшись выйти из вагона, я не могла даже выбраться из купе. Когда чуть схлынула толпа детворы, шумной гурьбой пошла молодёжь постарше.
– У вас не занято? – поинтересовались два юнца и, не дождавшись ответа, плюхнули мне под ноги огромные сумки.
Теперь у меня пропала всякая надежда выйти из вагона, хотя времени ещё было достаточно, а около вагона раздавались крики зазывал, предлагающих газеты, пиво, картошку и ещё бог весть что. Юнцы ушли дальше. Бабулька сидела безучастная ко всему, свои страдания мне некому было излить. Теперь по вагону детвора и молодёжь постарше ходили туда и сюда, отчего создавалось впечатление, что ты в школе на большой перемене. Одни заглядывали в купе, другие звали товарищей, словом, шум стоял неимоверный. Наконец, в вагоне появились взрослые женщины, но тише и спокойней от этого не стало. Все кинулись к ним, рассказывая, как они устроились или, жалуясь на Лёньку, Маньку, Таньку, которые не хотели уступать место. Взрослые пытались угомонить детвору, но бесполезно.
– Так, сели все по местам. Посчитаем вас, потом разберёмся, кто где будет спать, – крикнула яркая женщина громовым голосом и детки стали расходиться.
Взрослых тоже было достаточно много, поэтому выйти из вагона возможности не представилось. Тут появилась проводница и стала кричать, чтобы провожающие выходили из вагона, потому что поезд отправляется. Все загалдели, засуетились. Я уселась на своё место, поняв безнадёжность своей затеи, решив, что найду, чем себя занять. Поезд отправился не так скоро, как было обещано, но мне было уже всё равно. Я сидела с таким же безучастным видом, как и моя соседка, которая, кажется, даже не шевелилась всё это время. В купе зашла женщина неопределённого возраста:
– Извините, у вас не занято?
– Понятия не имею, – может, грубо, но зато честно ответила я.
– Это мои вещи, – она указала на сумки.
– Да, это не мои вещи.
Бабулька, видно, мечтала о своём, о девичьем, а мне так надоела вся эта суета, к тому же было обидно, что я осталась без чтива, в общем, не хотелось двигаться. Женщина очень вежливо попросила поставить сумки в багажник.
– Ставьте.
Она позвала кого-то по имени и тут же, как двое из ларца, одинаковы с лица, появились два юнца. Пришлось встать. Юнцы тут же подхватили сумки, вытащили их в коридор, за ними с важным видом вышла я. По коридору продолжала метаться детвора, правда, ни разу меня никто не толкнул и не зацепил. Каких-то две минуты и сумки были пристроены.
– Извините за беспокойство, – женщина уже столько раз просила прощения, что мне даже стало её жалко. – Мы в Москву едем на конкурс «Утренняя з