Фея Хлебных Крошек
Жан ШарльЭммануэль Нодье
Старая добрая…
Сборник составили очаровательные литературные сказки Шарля Нодье, французского библиофила, публициста и писателя, известного своим вкладом в становление романтического стиля в классической французской литературе. В произведениях Нодье безудержная фантазия сочетается с социальной критикой, а сентиментальные рассуждения соседствуют с острыми, почти язвительными описаниями реалий начала XIX века. Причудливые персонажи напоминают о мире Эрнста Т. А. Гофмана, а сюжеты варьируются от мрачных историй о привидениях до шаловливых фантасмагорий. Богатый литературный язык, замечательно переданный прославленными переводчиками, делает новеллы Нодье восхитительным чтением, щедро сдобренным авторским обаянием и приправленным особым французским шармом.
Шарль Нодье
Фея Хлебных Крошек
Старая добрая…
Charles Nodier
LA FЕE AUX MIETTES
Перевод с французского Веры Мильчиной, Анны Тетеревниковой, Руфи Зерновой
© В. А. Мильчина, перевод, 1996, 2013, 2015, 2025
© А. Н. Тетеревникова, наследники, перевод, 1959, 2025
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2025 Издательство Иностранка®
Фея Хлебных Крошек
Предисловие
читателю, который читает предисловия
Объявляю вам, друг мой, – ибо, кто бы вы ни были, я даю вам это имя, а в моих устах оно, будьте уверены, звучит искреннее и бескорыстнее, чем в любых других, – объявляю вам, что для меня нет большей радости, чем читать, слушать или рассказывать самому фантастические истории, – не считая, конечно, радости, которую я чувствую, доставляя удовольствие вам.
Поэтому меня весьма опечалило открытие, сделанное мною уже давно, – заключается оно в том, что фантастическая история теряет большую часть своего очарования, если она, подобно фейерверку, на мгновение поражает ум слушателя, не оставляя, однако ж, ни малейшего следа в его сердце. Мне же казалось, что фантастическая история призвана воздействовать преимущественно на душу, и, поскольку идея эта приобрела надо мной такую власть, какой за всю мою жизнь не имела, пожалуй, никакая другая идея, она не могла не заставить меня совершить глупость, ибо, если я принимаюсь рассуждать, дело неминуемо кончается глупостями.
Та глупость, о которой я веду речь на сей раз, именуется «Фея Хлебных Крошек».
Теперь я должен объяснить вам, отчего я называю «Фею Хлебных Крошек» глупостью, и таким образом избавить вас от трех весьма неприятных обязанностей: обязанности самому объяснить это мне после того, как вы ее прочтете, обязанности искать причины вашего дурного настроения в газетной рецензии и, наконец, обязанности перелистать книгу, прежде чем, к моей и вашей чести, вы, не посягнув острым деревянным ножом на девственную чистоту ее полей, швырнете ее в кучу мусора, где уже валяется «Король Богемии»?[1 - Автор имеет в виду свой роман «История короля Богемии и его семи замков» (1830). – Здесь и далее примеч. ред.].
Заметьте, однако, что я советую вам вообще не начинать чтения – а это далеко не то же самое, что бросать его на середине: дойти даже до середины было бы излишней роскошью для всякого, кого злая судьбина не обрекла, подобно мне, на такое невыносимое занятие, как чтение версток, или на занятие еще более невыносимое – я разумею критический разбор романов!
Теперь читайте! и сжальтесь надо мной – просьба не совсем обычная для предисловия.
Я не раз говорил, что ненавижу правду в искусстве, и убежден, что этого убеждения мне не переменить; однако я никогда не судил так же сурово о правдоподобном и возможном, которые кажутся мне совершенно необходимыми для всех созданий ума человеческого. Я согласен удивляться; для меня нет ничего приятнее, чем удивляться, и я охотно верю даже тому, что кажется мне совершенно удивительным, но не хочу, чтобы кто-то смеялся над моей доверчивостью, ибо тогда в ход вступает мое тщеславие, а тщеславие, между нами говоря, – самый строгий из критиков. Ни на мгновение, клянусь Гомером, не случалось мне усомниться в ужасной реальности его Полифема, вечного прообраза всех людоедов; я охотно допускаю существование Эзопова волк
ЛитРес