Отпечаток вины

Дмитрий Одиссеев

В глухой деревне XVIII века, окружённой густыми лесами и мрачными тайнами, молодой человек по имени Пётр находит старинный дневник своей матери и металлический ящик с секретами, которые скрывались годами. По мере того как он углубляется в расследование гибели своих родителей, он раскрывает ужасающую правду: виновником трагедии оказывается не таинственный убийца, которого он искал всю жизнь, а он сам. Пётр был всего лишь ребёнком, когда его страхи и ошибки привели к их гибели, но его память исказила события, создавая иллюзию «Потрошителя».

Путешествие героя – это не только расследование, но и борьба с собой, принятие вины и попытка искупить её через добрые дела. Повествование погружает читателя в атмосферу глухих деревень, старинных поместий и запутанных тайн, где каждый шаг героя приближает его к самой сложной истине – прощению себя.

Дмитрий Одиссеев

Отпечаток вины

Глава первая: Пепел прошлого

Скрип оконного стекла был тонким, словно остриё ножа резало воздух. Летняя ночь оказалась на удивление спокойной, звёзды висели над городком, словно обещая, что все беды останутся где-то далеко. Я лежал на старой деревянной кровати, в маленькой комнатке нашего дома, слушая, как сверчки наполняют ночь своим неумолчным пением. Спать совсем не хотелось. Этот городок всегда был тихим, почти слишком тихим для мальчика моего возраста. Дверь моей комнаты приоткрылась. На пороге стояла моя мать – высокая, с длинными тёмными волосами, собранными в аккуратный узел. Она всегда выглядела так, будто ей неведомы усталость или тревога. Но в ту ночь её лицо было другим – напряжённым. В руках она держала кружку с молоком.

– Пётр, – сказала она тихо, почти шёпотом, чтобы не разбудить отца, который спал за стеной. – Уже поздно. Выпей и попробуй уснуть.

Я сел на кровати, потянулся к кружке и заметил, что её рука слегка дрожит. Тогда я не обратил на это внимания, приняв за что-то привычное. Но теперь, оглядываясь назад, я вспоминаю эту дрожь иначе. Как бы я хотел спросить её тогда, что её так беспокоило. Мать постояла ещё несколько секунд, словно хотела что-то сказать, но лишь потрепала меня по волосам и вышла. Кружка молока осталась на моём столике, а я решил, что всё же стоит попытаться заснуть. Но сон не приходил. Что-то в воздухе, что-то в этом непривычно спокойном вечере казалось неправильным. Я услышал шорох в соседней комнате. Протяжный, глухой звук, как будто кто-то передвигал мебель. Тогда это не испугало меня, но заставило насторожиться. Я тихо подошёл к двери, прислонился ухом и уловил какое-то приглушённое движение. Отец что-то шептал матери. Его голос был низким, быстрым, будто он пытался убедить её в чём-то, что не терпит отлагательств.

– Мы не можем дольше тянуть, – услышал я его. – Завтра же утром. Ответ матери я так и не разобрал. Этот шёпот и её сдержанный ответ казались тайной, которую мне не должны были раскрывать. Ночной воздух резко прорезал странный звук – будто кто-то подкрадывался к нашему дому. Я взглянул в окно: ничего необычного, тишина, деревья на улице неподвижны. Но ощущение опасности всё равно накатывало волнами. Это был не страх ребёнка, а что-то глубже, что-то инстинктивное. Далее всё произошло так быстро, что я даже не успел осознать, что творится. Громкий звук, похожий на взлом, раскатился по всему дому. Я услышал, как отец крикнул что-то, звучавшее как «Ольга, беги!». Затем – шум борьбы и тяжёлые удары. Моё сердце бешено заколотилось, но ноги словно приросли к полу. Шум заполонил мой разум. В доме началась паника, но я застыл на месте, не в силах пошевелиться. Весь мир вокруг словно замедлился. Голоса, громкие удары, шаги, гулкое эхо – всё смешалось в одно невнятное звуковое облако. Но одно я понимал точно: что-то ужасное происходило. Отец крикнул, и этот крик был наполнен злостью, решимостью, но и отчаянным страхом. Я стоял в своей комнате, прижавшись спиной к деревянной стене, как будто эта стена могла защитить меня от всего, что происходило за её пределами. Сквозь трещину в двери я видел, как чей-то силуэт метнулся в гостиную. Мать уже не кричала, её голос растворился в т