Сказы

Павел Петрович Бажов

Эксклюзив: Русская классика

Уральские сказы Бажова. Истории необычайной красоты и таинственности, на которых выросли многие поколения читателей. Впервые мы знакомимся с Медной горы Хозяйкой и ее любимцем Данилой-мастером, красавицей Танюшкой, загадочным образом связанной с подгорным миром, кладодарителем Серебряное копытце, «повелительницей золота» Огневушкой-Поскакушкой, вечно юной Синюшкой и другими персонажами уникального уральского фольклора еще в детстве, однако возвращаемся к ним снова и снова. И только тогда для нас в полной мере открываются обаяние стиля Павла Бажова и глубина его не просто сказочных, но исполненных истинно мистической глубины сюжетов.

Павел Петрович Бажов

Сказы

© ООО «Издательство АСТ», 2025

* * *

Медной горы Хозяйка

Пошли раз двое наших заводских траву смотреть. А покосы у них дальние были. За Северушкой[1 - Северушка – приток Чусовой; впадает в Чусовую в километрах трех от Северского завода. – Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев – примеч. авт.] где-то.

День праздничный был, и жарко – страсть. Парун[2 - Парун – жаркий день после дождя.] чистый. А оба в горе робили[3 - Робить – работать.], на Гумешках[4 - От старинного слова «гуменце» – невысокий пологий холм – Гумешевский рудник. Одно из наиболее полно описанных мест со следами древних разработок, богатейшее месторождение малахита.] то есть. Малахит-руду добывали, лазоревку тоже. Ну, когда и королек[5 - Королек – самородная медь кристаллами; вероятно, название перешло как перевод бытовавшего слова «кених».] с витком попадали и там протча, что подойдет.

Один – вот молодой парень был, неженатик, а уж в глазах зеленью отливать стало. Другой постарше. Этот и вовсе изробленный[6 - Изробленный – инвалид.]. В глазах зелено, и щеки будто зеленью подернулись. И кашлял завсе[7 - Завсе – постоянно.] тот человек.

В лесу-то хорошо. Пташки поют – радуются, от земли воспарение, дух легкий. Их, слышь-ко, и разморило. Дошли до Красногорского рудника. Там тогда железну руду добывали. Легли, значит, наши-то на травку под рябиной да сразу и уснули. Только вдруг молодой, – ровно его кто под бок толкнул, – проснулся. Глядит, а перед ним на грудке руды у большого камня женщина какая-то сидит. Спиной к парню, а по косе видать – девка. Коса ссиза-черная и не как у наших девок болтается, а ровно прилипла к спине. На конце ленты не то красные, не то зеленые. Сквозь светеют и тонко этак позванивают, будто листовая медь. Дивится парень на косу, а сам дальше примечает. Девка небольшого росту, из себя ладная и уж такое крутое колесо – на месте не посидит. Вперед наклонится, ровно у себя под ногами ищет, то опять назад откинется, на тот бок изогнется, на другой. На ноги вскочит, руками замашет, потом опять наклонится. Однем словом, артуть-девка[8 - Артуть-девка – подвижная, быстрая.]. Слыхать – лопочет что-то, а по-каковски – неизвестно, и с кем говорит – не видно. Только смешком все… Весело, видно, ей.

Парень хотел было слово молвить, вдруг его как по затылку стукнуло.

– Мать ты моя, да ведь это сама Хозяйка! Ее одежа-то. Как я сразу не приметил? Отвела глаза косой-то своей.

А одежа и верно такая, что другой на свете не найдешь. Из шелкового, слышь-ко, малахиту платье. Сорт такой бывает. Камень, а на глаз как шелк, хоть рукой погладить. «Вот, – думает парень, – беда! Как бы только ноги унести, пока не заметила». От стариков он, вишь, слыхал, что Хозяйка эта – малахитница-то – любит над человеком мудровать[9 - Мудровать – придумывать необыкновенное, дурачить кого-нибудь, ставить в трудное положение.]. Только подумал так-то, она и оглянулась. Весело на парня глядит, зубы скалит и говорит шуткой:

– Ты что же, Степан Петрович, на девичью красу даром глаза пялишь? За погляд-то ведь деньги берут. Иди-ка поближе. Поговорим маленько.

Парень испужался, конечно, а виду не оказывает. Крепится. Хоть она и тайна сила, а все ж таки девка. Ну, а он парень – ему, значит, и стыдно перед девкой обробеть.

– Некогда, – говорит, – мне разговаривать. Без того проспали, а траву смотреть пошли.

Она посмеивается, а потом и говорит:

– Будет те