ДОЖДЬ НАД СТАРЫМ ГОРОДОМ

Пытаясь воссоздать исчезнувшее время,

Гремит уставший дождь, гуляя по домам.

fВесь город целиком теперь его арена.

Кому, как не ему, под скрипочку внимать.

О чём шумит мой дождь, о чём поют карнизы

И что таят глаза оживших ангелков

Над окнами дворцов, гранитных и капризных,

С фигурами слепых недвижимых богов?..

Под струями дождя дрожат и гнутся шпили,

Плывут листвой зонты, и хочется поймать

Заветную строку…

Но кончились чернила…

Отшелестел мой дождь.

Начнётся ли опять?..

СИНИЧКА

Грохочут ржавые составы,

Забиты доверху рудой,

Скрипят больные их суставы…

Но что за звук?.. Постой-постой…

Не может быть: металла звонче,

На изоляторе столба —

Синичка, махонький комочек,

Презрев вагонный барабан,

Поёт рапсодию апрелю,

Не слыша грубых, дерзких нот!..

Она сильней, я в это верю,

Чем этот мчащийся урод,

Чем все ракетные заряды,

Чем вся искусственная мощь!..

Вот вижу я, как, ряд за рядом,

Идут полки апрельских рощ

И… свежий ветер – друг-попутчик,

Кладёт на землю пыльный шлейф…

И где ты, монстр? Тяжёл, могуч ты

Уносишь вдаль свой ржавый шлем…

Прощай, бесчувственное тело!..

Что можешь знать ты о Любви!?..

А птичка пела, пела, пела,…

И между шпал цветы цвели.

ПАМЯТИ ТАЛАНТЛИВОГО ДРУГА

Когда-то в листопадном сентябре,

Наполненном сомненьями и счастьем,

К неведомому таинству причастны,

Мы были прозорливей и добрей.

На равных рассуждая о Любви,

Мы плыли меж соборов и созвездий,

Творя несуществующее – вместе,

Молитвами оскомину набив.

И рассуждая, к счастью, не спеша,

Глядя с холма на медленные воды,

Пред входом в монастырь, пивком холодным

Поддразнивали мрачных прихожан.

…и ты скучнел, и пальцами дробя

По кружке с недопи?тым, погружался

В уныние, борясь с последним шансом,

Чтоб в чём-нибудь да выразить себя.

Но опоздавших, правильно – не ждут;

Не ждут и слабых, а ещё безвольных…

Довольно грезить сказками!.. Довольно

Всё ждать звонка!.. Не жди!.. Не позовут!..

Вот так и умер ты… Пятнадцать лет —

В борьбе за жизнь… И холодно и больно

Крутить кино назад… Бедно? застолье

В помин твоей души. Дивертисмент

Сошёл на нет. И певческий твой дар

Предательская память искажает…

Ужель не верю собственным ушам я,

Ушёл и ты?.. А был ещё не стар…

ПОЧТИ МИРАЖ

Искрится свет. Совсем не дышит ветер.

Хрустит снежок, как груша на зубах.

Под дружный смех в снегу валяют дети

Большого пса с покорностью в глазах.

Он позволяет, он великодушен,

Забыв о том, что голоден и хром.

И только, знай, как тряпки хлещут уши

По шалунам, не знающим о том.

Взлетает снег… и, растворяясь в свете,

Не создаёт играющим помех,

Ведь на снегу не кто-нибудь, а дети

И в голосах не что-нибудь, а смех…

Ах, если б, жизнь, была ты безмятежной!..

Но невозможно время не познать:

Пройдёт, как снег, растает возраст нежный,

Чтоб стать назавтра чем-то вроде сна.

НЕ ПО ЗАКАЗУ

Когда не хочется творить – закрой альбом.

Когда не чувствуешь тона – не порти краски.

Но ты упорствуешь, мол, справится любой

И усмехаешься, не веруя в фиаско.

Ты убеждённо говоришь: «процесс идёт»

И нервно куришь, исчезая в едком дыме.

А за спиной – песочный шёпот: «Идиот!..

Собственноручно, всеми признанное имя —

Заштриховать?.. Каков балбес!..» А ты опять:

Над композицией, над смыслом и над цветом,

Несуществующие чувства торопя,

Чтоб сотворённое убить перед рассветом.

Дипломы, грамоты – пасьянсом по столу.

Звонки, автографы, цветы, аплодисменты…

А может, взять и, усреднившись, утонуть?..

Сменить подрамники на траурные ленты

И успокоиться?..

Когда-нибудь, в тиши,

Оно само тебя найдёт, накрыв собою…

Когда не хочется писать, ты не пиши,

Дрожащей кисточкой съезжая на бемоли.

В КОЛЬЦЕ ВАРИАЦИЙ

Нам дали на время побыть людьми.

Да если б мы знали, что это такое,

Без экипировки пустившись вдогонку,

С завышенной верой в себя самих.

В кольце вариаций ответа нет.

…и книги горят на кострах забвенья…

А