Города

Вальтер Беньямин

Немецко-еврейский философ Вальтер Беньямин, пионер культурологического исследования памяти и философии места, одним из первых предположил, что городская жизнь усиливает чувство изоляции и атомизации. В разные годы им были написаны Denkbilder («мыслеобразы»), короткие тексты, запечатлевшие урбанистические пейзажи, в которых город предстает как головоломка или мифический лабиринт: импрессионистическое эссе о Неаполе (1925), портрет советской столицы (1926–1927), заметка Гашиш в Марселе (1932). Но центральное место в констелляции городов Беньямина отведено Берлину, в котором он вырос, и ненадолго укрывшему его от еврейских погромов Парижу.

Написанный в годы подъема нацизма (1931–1938) шедевр топографической герменевтики Берлинское детство, по словам Адорно, стал для автора «аллегорией заката собственной жизни» – в нем описан город, на который ложатся тени Третьего рейха. Это исследование пространственной модели памяти и диалектики безвозвратной утраты и спасения прошлого, пронизанное аллюзиями на греческие мифы, Данте, Шекспира и Пруста, стало берлинским «поиском утраченного будущего». В эссе Париж, столица XIX столетия (1938) философ вскрывает генеалогию капиталистического мифа, фетишизирующего потребление. Центральными образами своей критики современности Беньямин делает фланера, фантасмагорическое пространство универмага и фаланстер, в котором «нравственность становится излишней».

Вальтер Беньямин

Города

© ООО «Ад Маргинем Пресс», 2025

* * *

Вальтер Беньямин: четыре города плюс один

Александр Погребняк

1

Сьюзен Бак-Морс соотносит главные в жизни Беньямина города с четырьмя сторонами света. Каждому из городов придается символическое значение:

На западе – Париж, источник происхождения буржуазного общества в его политическом и революционном смысле. На востоке – Москва, символически отмечающая его конец. На юге – Неаполь олицетворяет средиземноморские истоки западной цивилизации, ее мифическую колыбель. И наконец, на севере Берлин воплощает идеализированную картину детства самого автора[1 - Бак-Морс С. Диалектика видения: Вальтер Беньямин и проект Пассажей // Versus. Т. 2. № 4. 2022. С. 174. Подробную биографию Беньямина см.: Айленд Х., Дженнингс М. Вальтер Беньямин: критическая жизнь. М.: Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2018.].

Такое распределение выглядит вполне логичным. Логика здесь связана с выстраиванием феноменов – в данном случае городов – в констелляцию, выражающую тот момент мировой истории, свидетелем и заложником которого оказывается Беньямин. Но очевидно и то, что каждый из этих, столь непохожих друг на друга, городов в определенной мере подобен трем оставшимся – а именно, настолько, насколько воплощает в себе продолжающийся спор не только между «старым» и «новым», но и (что гораздо важнее) между альтернативными версиями «нового»: той, что последовательно утверждает свое господство, и той, что дает о себе знать как обрекаемая в лучшем случае на временное выживание. Не случайно, что Джамбаттиста Вико связывал ????? с ???????: Беньямин умеет расслышать полемические голоса там, где они вот-вот должны будут умолкнуть; и более того, он способен обнаружить полемический потенциал в голосах, казалось бы, ни о каком споре и не помышляющих, – хватило бы им сил хотя бы на то, чтобы просто заявить о своем всё еще длящемся присутствии (как те кустарные игрушки, которые уже завтра исчезнут из продажи в московском ГУМе[2 - Беньямин В. Московский дневник. М.: Ад Маргинем Пресс, 2022. С. 134.]). В этом смысле в каждом из четырех «главных» городов Беньямина присутствуют три остальных – напоминая о себе иногда положительной, иногда отрицательной аналогией. Но, может быть, все вместе они указывают на еще какой-то, еще один город – город, где найдет свое временное пристанище та общая Неаполю, Москве, Парижу и Берлину линия, которая в них уже прерывается ходом времени, но именно поэтому обнаруживает себя в каком-то другом месте. Четыре города плюс один.

Возможно, это будет Марсель, помечающий юго-западное направление, – направление того побега, который автору не удастся совершить в 1940 году[3 -