Парагвайский орёл

Redmedic

Фёдор Сазонов, кандидат исторических наук, всю жизнь изучал Парагвайскую войну и трагическую судьбу её главного героя Франсиско Солано Лопеса. Он пытался доказать, что Лопес не был безумцем, а жертвой геополитики, но его взгляды вызывали лишь насмешки коллег.Однажды, после жаркого спора, Фёдор загадал невозможное: А если бы у Лопеса был шанс всё изменить? И судьба ответила. Очнувшись в 1864 году в теле президента Парагвая, он оказывается на пороге войны против Бразилии, Аргентины и Уругвая войны, которая в его мире обернулась катастрофой.Но теперь у Парагвая есть преимущество: человек, знающий будущее. Сможет ли Фёдор спасти страну от гибели? Найдёт ли он союзников, изменит ход истории и сделает Парагвай великой державой? Или же история всё равно пойдёт по своему пути?

Redmedic

Парагвайский орёл

Пролог

Москва, 2024 год

Фёдор Сазонов оторвался от экрана ноутбука и устало провёл рукой по лицу. Цифровые копии старых документов пестрили знакомыми именами: Франсиско Солано Лопес, Бартоломе Митре, Педру II… Он уже несколько лет писал книгу о Парагвайской войне, но, несмотря на десятки статей, конференций и выступлений, его труды воспринимались лишь как нечто экзотическое.

– Опять ты с этим Парагваем, Федя? – снисходительно говорил коллега с кафедры. – Ну кому в России интересен этот твой Лопес? -Забыл что ли как ты спорил с нашим профессором Павлом Алексеевичем.

«Если бы люди только понимали, насколько это важно», – с тоской подумал он, и вспоминал свой спор с профессором.

– Лопес – это южноамериканский Николай I, невежественный автократ, доведший страну до катастрофы! – с усмешкой заявил Павел Алексеевич, пожилой профессор с кафедры новой и новейшей истории.

Фёдор Сазонов сжал кулаки под столом. Он слышал это сотни раз.

– Это устаревший взгляд, Павел Алексеевич, – спокойно ответил он. – Весь XIX век Латинская Америка была ареной борьбы за влияние. Если бы Лопес не укреплял армию, Парагвай всё равно бы рано или поздно захватили.

– Укреплял армию? – профессор хмыкнул. – Он устроил культ личности и втянул страну в войну против трёх противников сразу. Это безумие!

– У него просто не было выбора! – Фёдор поднял взгляд. – Бразилия вторглась в Уругвай, убрав правительство, которое было союзником Парагвая. Если бы Лопес не вмешался, следующим шагом был бы захват самого Парагвая.

– Вот только он выбрал худшую возможную стратегию, – профессор покачал головой. – Ни дипломатии, ни реальных союзников, зато амбиции зашкаливают.

Фёдор сжал зубы.

– Лопес понимал, что Парагвай – единственная независимая экономика в регионе. Без внешних кредитов, без иностранного контроля. Именно поэтому его и уничтожили.

– Уничтожили? – профессор фыркнул. – Он сам привёл свою страну к гибели.

Фёдор сделал глубокий вдох.

– А если бы у него был шанс всё изменить?

Профессор усмехнулся:

– История не терпит сослагательного наклонения, Федя.

«А если бы терпела?»-подумал он.

Фёдор не считал Лопеса безумцем, как было принято в историографии. Наоборот, он видел в нём трагического героя – человека, который попытался создать независимую, сильную страну, но оказался задавлен историей. В своём воображении Сазонов раз за разом прокручивал, как можно было бы изменить ход событий: заключить альянсы, модернизировать армию раньше, избежать роковых ошибок.

«А если бы он знал то, что знаем мы сейчас?»

Мысль засела в голове, пульсируя, как предвестник чего-то неотвратимого.

Фёдор встал из-за стола и подошёл к окну. Осенний дождь стучал по подоконнику, размывая огни вечерней Москвы. Завтра его ждал очередной день бумажной волокиты, бесконечных заявок на гранты, мелочной борьбы за место в академической среде.

Он вздохнул и закрыл глаза, прислонившись лбом к стеклу. В висках неприятно запульсировало, как от переутомления. Но вдруг боль стала резкой, обжигающей. Мир перед глазами задрожал и словно провалился в пустоту.

-–

Парагвай, 1864 год

Он очнулся в полной темноте. Влажный воздух пах деревом, пряными ароматами и чем-то ещё… непривычным. Голова гудела, словно после сильного удара.

Фёдор попытался пошевелиться и тут же ощу