Жесть

Любовь Андреевна Левшинова

Что может напугать современного человека? Который сидит с попкорном за просмотром ужастика и наизусть знает сюжеты Кинга? Автор сборника заглянула в глубины своего подсознания и достала оттуда корни детских страхов: оход к стоматологу, когда наркоз не действует; деменция, превращающая добрую бабушку в монстра; и что на самом деле скрежетало у тебя по ночам под кроватью.

От жуткой нечисти до бытовых ужасов: сборник коротких хоррор-рассказов Любови Левшиновой «Жесть»

Любовь Левшинова

Жесть

Смешно

«Есть „киа-рио“, а есть „киа-де-жанейро“», – горело в настенной плазме. Не смешно – не заражена.

А племяшка хочет стать юмористом, когда вырастет. Иронично. Ещё десять лет назад это было лишь развлечением.

«Если слышите смех, нажмите тревожную кнопку, – на повторе вещал динамик на улице. – Если начнёте понимать шутки, значит, вирус заразил спящих в глазных яблоках паразитов, которые блокируют вентральный стратум, отвечающий за понимание юмора. В таком случае немедленно обратитесь за помощью».

Целый день в голове был сумбур. В метро передо мной человек рассмеялся над шуткой из громкоговорителя, звучащей перед названием станции. Люди в вагоне запаниковали, но ликвидаторы появились быстро. Заражённого увезли.

Поколению племяшки будет легче с этим справляться. У них не будет воспоминаний о прежней жизни.

В садик я приехала только к восьми, торопилась в зал продлёнки, но замерла. В пустом коридоре эхом разнёсся детский смех.

Я нажала тревожную кнопку.

Шла на непривычный звук, пробирающий до костей.

Сашка сидела на ковре среди игрушек, рядом от смеха скручивалась её подружка Лейла. На полу лежала воспитательница.

– Саш… – Голос от напряжения осип, поступающая истерика не давала дышать.

Племяшка обернулась на голос. Белая юбочка была измазана кровью.

– Она смеялась, а потом упала, – Сашка всхлипнула; я задушила в себе панику, сделала шаг вперёд.

Заливистый смех Лейлы резал по ушам. Её ещё можно было госпитализировать. Но женщина… её смерть меняла всё.

Паразиты не покидают живое тело, только мёртвое.

– Всё хорошо, – я осторожно приблизилась к племяшке, сквозь ужас пытаясь оценить её состояние. – Русалка села на шпагат…

Сашка мотнула головой.

Я взглянула на потерявшую связь с реальностью Лейлу. Ждать бригаду помощи было нельзя. Тело мёртвой женщины может быть опасно. Неизвестно, как вирус заражает паразитов, спящих в нас.

Я рухнула коленями на пропитанный кровью ковёр. Голова женщины была разбита.

Хотелось кричать и плакать, но я обязана была спасти Сашку. Шанс был.

Лейла смеялась.

Но она была не опасна. А распахнутые в предсмертном ужасе глаза холодеющего тела – да.

Природный инстинкт подогрел кровь. Пусть заражусь я, а Сашка выживет.

Я взяла со стола железную линейку. Глубоко вздохнула, уронила на ковёр слёзы безысходности. Дрожащими руками поднесла, острым краем поддела глаз, сдерживая рвотный позыв.

Кровь хлюпнула, ребро линейки разрезало жилы. Я плакала. Лейла смеялась.

Нельзя было допустить, чтобы глаз растёкся. Я протолкнула линейку глубже, сохраняя глазное яблоко целым. Выдохнула. Рычагом вытолкнула глаз из глазницы.

Дёрнулась от омерзения, взяла его пальцами. Линейкой рубанула несколько раз по жилам, яблоко осталось в ладони.

Времени раздумывать не было. Заражённые паразиты не могли выбраться только из живого тела. А Сашку надо было спасти.

Разом запихнула глазное яблоко в рот.

Желейная субстанция с привкусом гноя расползлась во рту. Я её проглотила, рвотная судорога два раза вернула прокушенный глаз в полость рта. Окунувшись в истерику, оба раза я его проглотила.

Сознание кололо иглами ужаса, я снова взяла линейку в руки. Я заражена. Но Сашку спасти ещё можно.

Звук, будто копаю землю, полную мясистых корней, заполонил сознание.

На этом глазу жилы резались сложнее, я начала линейкой их пилить. Глазное яблоко в руке, как склизкая лягушка, дребезжало. Зажмурившись, я забросила его в рот. Сёрбнула, как спагетти, длинными жилами, втянув их губами. Постаралась, не жуя, проглотить.

Сквозь зажатые пальцы на губах с рвотой вышла кровь, остальное я заставила остаться в