Тропы песен

Брюс Чатвин

Давным-давно, во Времена Сновидений, Предки всех людей создали себя из глины и отправились странствовать по свету, рассыпая на пути вереницы слов и напевов. Так появились легендарные Тропы Песен, которые пересекают всю Австралию, являясь одновременно дорогами, эпическими поэмами и священными местами. В 1987 году известный английский писатель и путешественник Брюс Чатвин приехал в Австралию, чтобы «попытаться самому – не из чужих книжек – узнать, что такое Тропы Песен и как они работают». Результатом этой поездки стала одна из самых ярких и увлекательных книг в жанре «путевого романа», международный бестселлер, переведенный на все основные языки мира. «Тропы Песен» – это не только рассказ о захватывающем путешествии по диким районам Австралии, не только погружение в сложный и красивый мир мифологии австралийских аборигенов, но и занимательный экскурс в историю древних времен в попытке пролить свет на «природу человеческой неугомонности».

Брюс Чатвин

Тропы Песен

Элизабет

Bruce Chatwin

THE SONGLINES

Copyright © Bruce Chatwin, 1987

© Т. А. Азаркович, перевод, 2006, 2025

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2025

Издательство Азбука

1

В Алис-Спрингс – сплошной сетке из выжженных солнцем улиц, где мужчины в длинных белых носках безостановочно вылезали из «лендкрузеров» и залезали обратно, – я познакомился с русским, который наносил на карту священные места аборигенов.

Звали его Аркадий Волчок. Он оказался гражданином Австралии. Ему было тридцать три года.

Его отец Иван Волчок, казак из станицы под Ростовом-на-Дону, в 1942 году был схвачен и погружен в вагон поезда вместе с другими остарбайтерами, которых угоняли в Германию для работы на немецких заводах. Однажды ночью, проезжая по Украине, он выпрыгнул из скотного вагона и упал в подсолнуховое поле. Солдаты в серой униформе охотились за ним, прочесывая вдоль и поперек длинные ряды подсолнухов, но ему удалось улизнуть. В каких-то других краях, затерявшись между крушащими друг друга армиями, он повстречал девушку из Киева и женился на ней. После войны они переселились в Австралию и осели в глухом пригороде Аделаиды, где Иван завел водочный ларек и зачал трех крепких сыновей.

Младшим был Аркадий.

Темперамент Аркадия ничуть не вязался с неразберихой англосаксонского пригорода или с какой-нибудь скучной работой. У него было плосковатое лицо и нежная улыбка, и по слепящим австралийским просторам он передвигался с легкостью своих вольнолюбивых предков.

У Аркадия были соломенные волосы, густые и прямые. Губы растрескались от зноя. Он ничем не походил на многих белых австралийцев на Равнине, с поджатыми губами глотавшими слова. Он произносил звук «р» на русский манер. У него была широкая кость, но заметить это можно было, лишь подойдя совсем близко.

Аркадий рассказал мне, что был женат, у него шестилетняя дочь. Предпочтя хаосу домашнего быта одиночество, он давно не жил с женой. У него не было почти никакого имущества, кроме клавесина и полки с книгами.

Аркадий неутомимо странствовал по бушу. Ему ничего не стоило отправиться на прогулку длиной в полторы сотни километров, прихватив лишь флягу с водой. Потом он возвращался домой, прятался от жары и света, задергивал шторы и играл на клавесине что-нибудь из Букстехуде и Баха. Их упорядоченные секвенции, говорил он, очень согласуются с устройством центральноавстралийского ландшафта.

Ни отец, ни мать Аркадия не прочли в своей жизни ни одной книги на английском языке. Он порадовал их, когда получил диплом с отличием в Аделаидском университете, где изучал историю и философию, и огорчил, когда уехал работать школьным учителем в поселение аборигенов в провинции Уолбири, к северу от Алис-Спрингс.

Аркадию нравились аборигены, нравились их выдержка и упорство, умелое обхождение с белым человеком. Он овладел – или наполовину овладел – парой их языков и поражался интеллектуальной мощи этих народов, их необычайно цепкой памяти, способности и воле к выживанию. Аркадий уверял, что аборигены – отнюдь не вымирающая раса, хотя им действительно требуется помощь, причем срочная,