Шпигельменш

Элиз Вюрм

Мюзетт Ла Сомбра ничего не помнит, себя, других… Знает несколько языков, знает, какие книги любит, и какую музыку, но кто она и откуда – пустота полнейшая. Она живёт в маленькой квартирке в неплохом районе, работает библиотекарем в школе, и ищет работу получше. Однажды она получает письмо, с приглашением на работу, от некого сеньора по фамилии Тапас, коллекционера эзотерических книг…

Элиз Вюрм

Шпигельменш

Глава 1

«Посети внутренность земли, и, исправившись, ты найдёшь спрятанный камень»

Глава 1

Кто боится большого злого волка?

Когда я пришла домой, консьержка подала мне письмо. Я удивлённо посмотрела на неё, удивлённо и вопросительно.

– Вам – письмо!

– Мне?!

Я изумлённо посмотрела на неё, – никто не пишет мне писем – никаких, ни электронных, ни бумажных! Некому…

Взяла письмо. Конверт с монограммой Т. Т. Интересно…

– Спасибо! – Сказала я консьержке, и направилась к лифту.

Живу одна – ни кота, ни мужчины. Просто – одна. Всегда – одна. Плохо ли мне? Хороший вопрос… Иногда!

Вошла в прихожую, сняла обувь, пальто, что за дурацкая моя привычка, сначала снимать обувь, а потом верхнюю одежду!

Прошла в кухню, небрежно положила письмо на стол, – подождёт (может, мне не открывать его?) к чёрту… Меня охватил гневный страх. Когда не знаешь, кто ты, всё вызывает в тебе гнев и страх (не знаешь, как реагировать), а может, это просто растерянность? Если бы меня спросили, как я себя ощущаю, я бы ответила: как на другой планете, пришелец…

Открыла холодильник, нашла бутылку минералки (люблю холодное), отпила. Этот жар… Внутри, жар, – мыслей, чувств, было бы мне легче, если бы я знала, кто я? Было ли бы мне понятнее, если бы я знала, какой я была?

Я села на стул. Что значит быть человеком? Человек – это память, или алгоритм? Или память это и есть алгоритм?

Устала. Захотелось съесть апельсин. Люблю. Апельсины.

Я работаю в библиотеке. Даже забавно. Иронично, я бы сказала. Я, та, что ни черта не помнит, работаю в месте, которое хранит чужие мысли и чувства… Читаю ли я? Да, много! Чтобы, что? Хочу откопать себя среди человеческой мысли. Чувствую; там где-то есть моё захоронение тоже. Интересно, с кем я похоронена? С кем лежу по соседству? Может, с Вулф, и вижу Маяк? Неприступно-дальний, как моя память…

Меня вновь охватила эта тяжесть, эта тоска, этот холод; как она строга ко мне, Память, – её нет, и она есть, где-то есть, где-то во мне, почему я всё забыла?!

Хелен Меррилл пела по радио «Blue Gardenia»:

Голубая гардения,

Я осталась наедине с тобой,

И мне так, о, так одиноко.

Он бросил нас.

Как и ты, гардения,

Когда-то я была рядом с его сердцем.

Когда слёзы начали капать,

Куда спрятать эти слёзы?

У меня их нет, слёз, не о чем – плакать. Даже странно… Люди плачут по другим людям, или по себе, а мне и о себе не заплакать – я для себя незнакомка!

К чёрту слёзы, я вспомнила о письме. Взяла, надорвала, в письме было: уважаемая мадам Ла Сомбра, меня зовут Тамал Тапас. Я владею книжным фондом, и хотел бы нанять вас для составления каталога. Если вы заинтересованы, пожалуйста, дайте мне знать.

P.S

Визитку прилагаю.

Как лаконично. Без церемоний. Я хочу то и то, а вы хотите? Но мне это понравилось, не люблю предисловий. Нашла визитку в раскромсанном конверте. Надо подумать. Надо ли мне это. Может, не надо? Усложнять себе жизнь…

Я подняла голову, и посмотрела на постер на стене – «Одержимая», девушка в платье с открытой спиной.

Нужно ли мне это? Что мне нужно?! Свои желания я тоже потеряла, как и самое себя?

Ладно. Надо переодеться, поесть, дочитать «У ночи тысяча глаз». И подумать.

Тамал Тапас.

Гуглю: медиамагнат и коллекционер.

Пишут; владелец уникального книжного фонда.

И фотографий нет.

Я задумалась: зачем такому человеку работник вроде меня?

Да, эти тени над Инсмутом…

Я, возможно, ничего не вспомню. Никогда. Буду жить одинокая как маяк.

Мне нечего терять, кроме жизни. Её я тоже потеряла, что за жизнь Агасферова в бесчеловечном одиночестве!

Я позвоню, узнаю!

Это чувство… Даже винтересса смерть не страшит меня так, как неизвестность одиночества!

Я попробую!

Одиночество убивает меня,