Пироги и пиво, или Скелет в шкафу. Малый уголок
Сомерсет Моэм
Библиотека классики (АСТ)
В центре повествования романа «Пироги и пиво, или Скелет в шкафу» – судьба знаменитого английского писателя Эдуарда Дриффилда, чей творческий путь был противоречив и тернист. На заре карьеры он слыл безыскусным реалистом, которого презирал весь город и отвергала литературная среда, а в конце жизни стал признанным классиком. Доказывает ли это, что писатель не просто профессия, а особый образ мыслей и действий?
История, описанная в романе «Малый уголок», растеклась от берегов Китая до портов Австралии. Доктор Сондерс вынужден отправиться в плавание с двумя не вызывающими доверия незнакомцами: коварным капитаном Николсом и австралийцем с темным прошлым Фредом. Из-за сильного шторма троица вынуждена укрыться на одном из тропических островов, где знакомится с добродушным Эриком Кристенсеном и его невестой, холодной и прекрасной Луизой. Именно в этом райском месте посреди Тихого океана морское путешествие сменяется на путешествие по человеческим душам.
Сомерсет Моэм
Пироги и пиво, или Скелет в шкафу. Малый уголок
© The Royal Literary Fund
© Перевод. А. Иорданский, наследники, 2020
© Перевод. Г. Островская, наследники, 2024
© Издание на русском языке AST Publishers, 2025
* * *
Пироги и пиво, или Скелет в шкафу
Предисловие автора
Этот роман я сначала задумал как рассказ, и к тому же не очень длинный. Вот какую запись я сделал, когда появился его замысел: «Меня просят написать воспоминания о знаменитом романисте, друге моего детства, живущем в У. с женой, заурядной женщиной, отнюдь не сохраняющей ему верности. Там он пишет свои великие произведения. Позже он женится на своей секретарше, которая с ним нянчится и делает из него выдающуюся личность. Мои размышления о том, не вызывает ли у него даже в преклонном возрасте некоторого беспокойства то, что его превращают в монумент».
В то время я писал серию рассказов для журнала «Космополитен». Согласно контракту, каждый из них должен был иметь размер от 1200 до 1500 слов, чтобы вместе с картинкой занимать не больше полосы журнала. Иногда я давал себе волю – тогда картинка переходила на противоположную полосу, и мне освобождалось еще немного места. Я решил, что этот сюжет пригодится для такой цели, и держал его в запасе.
Образ Рози я вынашивал уже давно. Многие годы я хотел о ней написать, но для этого все не представлялось удобного случая. Я никак не мог изобрести такую ситуацию, в которой для нее нашлось бы подходящее место, и уже начал было думать, что из этого так ничего и не получится. Да и не очень я об этом жалел. Персонаж, живущий в голове автора, еще не написанный, остается в полной его власти; мысли автора постоянно к нему возвращаются, воображение понемногу его обогащает, и все это время автор испытывает своеобразное наслаждение от того, что там, у него в голове, живет разнообразной и трепетной жизнью некто покорный капризам его фантазии и в то же время каким-то странным образом наделенный собственной, от него не зависящей волей. Но как только образ перенесен на бумагу, он больше не принадлежит писателю. Он забыт. Просто удивительно, насколько безвозвратно перестает после этого существовать личность, которая на протяжении, может быть, многих лет занимала ваши мысли.
И вдруг мне пришло в голову, что в моем наброске есть тот самый подходящий для этого персонажа фон, который я искал. Сделаю-ка я ее женой моего знаменитого романиста! Я понял, что такой сюжет мне никак не втиснуть и в две тысячи слов, и поэтому решил немного повременить и воспользоваться этим материалом для одного из рассказов подлиннее, на 14?15 тысяч слов, с которыми, начиная с «Дождя», я не без успеха выступал. Но чем больше я размышлял, тем меньше мне хотелось потратить свою Рози даже на такой рассказ. На меня нахлынули старые воспоминания. Я понял, что сказал еще далеко не все, что хотел, о городке У. из своего наброска, который в «Бремени страстей человеческих» назвал Блэкстеблом. Почему бы теперь спустя столько лет не подойти ближе к подлинным фактам? Так дядя Уильям, священник из Блэкстебла, и его жена
ЛитРес