Дама с проклятьем

Екатерина Каблукова

Защищая императорскую семью я потеряла контроль над магическими силами, получила проклятие и встретилась с бывшим женихом. И все это почти одновременно. Ну что ж, контроль надо восстановить, проклятие снять, а с женихом потом разберемся…

Екатерина Каблукова

Дама с проклятьем

Я потеряла контроль над магическими силами. Впервые в моей жизни. В моей взрослой жизни, если быть точной. Не считать же годы обучения в институте благородных девиц, когда подобное случалось с каждой из нас. Тогда провинившаяся шла в кабинет мадам-начальницы, чтобы под бдительным оком совершенствоваться в концентрации. Нередко это происходило в обеденные часы, так что концентрироваться, чтобы не остаться голодными, все научились очень быстро.

В институт меня определила мачеха. Матушка моя умерла родами, и отец вскоре женился на дочери соседа. Мачеха меня не притесняла, но когда мне исполнилось семь лет, у меня проявился магический дар. И не просто проявился – в запале драки с кузеном я подожгла овин. Влетело, мне, конечно, знатно, но после этого на семейном совете было решено отправить меня в Питерсбурх, в Смольный институт. Для простого люда этот институт был учреждением, воспитывающим благородных девиц вдали от родного дома. Отлученные от родительской опеки, мы становились воспитанницами на долгих девять лет.

На самом деле, основанный светлейшей императрицей Екатериной Великой институт обучал тех девиц, у которых проявился магический дар. Специально зачарованные стены, готовые выдержать любой удар магии, суровая дисциплина и обилие знаний – все это способствовало не только развитию магического дара, но и умению применять его. А по успешном окончании нас всех ждал бриллиантовый шифр фрейлин и государственная служба при дворе.

Правда, лично для меня длилась она недолго – скончался мой родитель, и я на время траура вынуждена была отправиться в родное имение. Там мне все казалось чужим. Выросшая в сером туманном Питерсбурге, с его пронзительными северными промозглыми ветрами, свинцово-серыми водами залива и белыми ночами в летнюю пору, я с тоской бродила средь берез некогда родного леса.

Мачеха и сестры с братом как могли старались меня утешить и развлечь, но я понимала, что им приходилось гораздо тяжелее, чем мне – ведь они потеряли родного человека, с которым ежечасно общались, а я же помнила отца достаточно смутно и потому не особо горевала о его кончине.

До окончания траура оставалось совсем немного, когда до нас дошла весть о кончине императора Александра I. Это потрясло меня сильнее, чем остальных домочадцев – их императорские величества, а так же светлейшие князья, часто бывали в Смольном институте, вызывая наши восторг и обожание. Мы с подругами даже спорили, кто в кого влюблен и мечтали обратить на себя внимание. И вот… Смерть.

Не успела я прийти в себя после этой новости, как тут же последовала следующая – о декабрьском восстании. Это взволновало меня еще больше.

Не находя себе места, я тут же подала прошение о восстановлении обязанностей при дворе. Ответ последовал незамедлительно – ее императорское величество Александра Федоровна будет счастлива видеть меня среди своих фрейлин.

Наскоро попрощавшись с родными (по-моему все испытали облегчение от моего отъезда), я поспешила обратно в суровый северный город, гранитные набережные которого защищали здания от темных вод Невы.

Как я не торопилась, зимняя дорога с ее снежными заносами и заторами от перевернутых от быстрой езды санями, вместо положенных трех дней заняла пять. Чем ближе мы подъезжали к столице, тем явственнее чувствовалось напряжение, буквально висящее в воздухе.

На меня смотрели как на чужую, и у городской заставы я оказалась раздраженном настроении.

Проверка подорожной, как правило обычная формальность на этот раз заняла много времени. Караульные несколько раз допытывались кто я, да зачем направляюсь в Питерсбург. Пришлось демонстрировать письмо за подписью государыни, заставившее допрашивающий вытянуться в струнку:

– Проезжайте, барышня!

Шлагбаум немедленно подняли. Сухо кивнув, я сама захлопнула дверцу и кони резво застучали