Блогер, чао!

Михаил Юрьевич Белозеров

Некая Галина Сорокопудская потеряла мужа-миллионера в прямом смысле слова и обратилась в прокуратуру. Мирон Прибавкин, опытный сыщик, берётся за дело и постепенно узнает тайны столицы и её окрестностей. В конце концов, дело распутывается и всё заканчивается хэппи эндом: Мирон Прибавкин женится на прекрасной и очаровательной Галине Сорокопудской, но до этого ему придётся пережить много тревог и разочарований.

Роман-комедия, между прочим!

Михаил Белозеров

Блогер, чао!

Преамбула: «тот, кто уходит прочь, имеет право на вечную тайну».

(УК РФ из «Закона о личности»)

Жене – Наталье Крыловой

В кабинет юриста первого класса по розыску пропавших без вести фигурантов, (так было сказано в сопроводиловке) робко постучали.

Мирон Прибавкин нервно дёрнул ящик стола – заклинило. Мирон Прибавкин выругался по восходящему:

– Мать моя женщина! – Дёрнул ещё раз и ещё более нервно, можно сказать, на последнем издыхании совести.

Ящик распахнулся, когда он меньше всего ожидал. Плутовски бросил в него надкушенный бутерброд, который перевернулся и нагло ляпнулся на протокол некого Васисуалия Лоханкина, проходимца средней руки.

Мирон Прибавкин ловко смахнул губы и, срываясь на фальцет, крикнул:

– Следующий!

Дверь тотчас приоткрылась, и в неё втиснулось заплаканное женское лицо:

– Можно?..

– Можно! – великодушно кивнул Мирон Прибавкин, указывая на стул.

Женщина оказалась очень высокой, ну, просто высоченной, божественного сложения, с ногами лучше даже, чем у Дженнифер Лопес, с гордо поднятой головкой чудесной формы – естественная сероглазая блондинка, с нервно растрёпанными волосами. И Мирону Прибавкину показалось, что за окном взошло ещё одно огнедышащее солнце, а унылые стены его служебной конуры, как нарочно, выкрашенные то ли серой, то ли грязно-синей краской, не поймёшь, распахнулись на все четыре стороны и озарились божественно-золотистым светом.

Женщина села, закинула ногу на ногу, уронив на них сумку так величественно, что привскочивший как бы ненароком Мирон Прибавкин увидел идеальную коленку, которые бывают только у спортсменок, очень женственно положила на стол сопроводиловку и пожаловалась между всхлипываниями отчаянно манерным голосом, вызывающим всякие противоречивые чувства непонятного назначения:

– У меня муж… пропал…

При этом она гордо тряхнула прекрасной головкой, которую уже успел оценить Мирон Прибавкин, и, ожесточённо задрав в потолок ужасно спортивный подбородок, принялась рыдать взахлёб, погружаясь с каждым истерическим всхлипыванием всё глубже и глубже в чрезвычайно нервное контральто, как собака под забором.

Глядя на неё, Мирон Прибавкин забылся, кто он такой и почему здесь пребывает, и ему тоже захотелось заскулить в унисон, у него, как у трехмесячного французского бульдога, душа вывернулась наизнанку, а вернуться назад забыла. Он три раза прочистил горло, убрав из него пионерский сексуальный подтекст, который так и просился наружу, и даже исполнил первую ноту завывания «на луну», но вдруг очнулся, выпучив узкие нанайские глазки, как тарашка, и сочувствующим, однако официальным голосом подьячего произнёс по восходящему обертону:

– Я понимаю… у вас горе… Давайте… вместе… – Мирон Прибавкин старался не переборщить, – разберёмся… – нарочно закончил он баском, дабы побыстрее выпутаться из восхитительных чар незнакомки.

Он даже дёрнул головой, как змееголовая ящерица, дабы усилить эффект тирады и возвыситься до уровня генеральной прокуратуры, но, как обычно, поскромничал, помня, что он всего лишь «первоклашка», даже не советник юстиции и тем более не старший советник, а просто до обидного – юрист первого класса, капитан в простонародье, на стол которого перепадали дела не выше розыска собачек прибацанных нуворишей.

– Давайте! – Как показалось ему даже весьма охотно согласилась женщина и перестала рыдать, только справа на ресничке дрожала прозрачная слезинка.

Мирон Прибавкин умилился и попросил, игриво-вежливо склонив голову набок, за что тотчас обругал себя идиотом:

– Представьтесь, пожалуйста…

– Галя… – восхитительно-интимно сказала женщина, подвигаясь ближе своим