Осторожно! Следствие ведёт попаданка

Любовь Романовна Белых

Говорят, от судьбы не уйдёшь, и, в общем-то, правильно говорят. Отказавшись от своего предназначения, я запустила череду восполняемых процессов. Миссия выполнена другой попаданкой. С меня взятки гладки. Вот только как же мне осточертел чужой мир! Уж не знаю, домой ли мне хочется или поговорить хоть с одной из своих соотечественниц, но задачка мне предстоит не из лёгких.

«Уж к одной из трёх, но я смогу подобраться» – наивно думала я, выбрав столицу империи своим новым местом жительства. Но куда там, столицы приезжих не любят. Мало того что встряла и нажила проблем с законом, так ещё и ларец, заговорённый, вычистили! Десять медяков оставили, гады! Ладно, не пропаду. Русские и не из таких передряг выгребали. Я на чужбине сложа руки не сидела, освоила несколько профессий. Ещё бы старший инквизитор, господин тёмный, под ногами не путался!

Любовь Белых

Осторожно! Следствие ведёт попаданка

Глава 1

Топот чьих-то быстрых шагов звоном молоточков отозвался в голове. Сознание понемногу возвращалось в бренное тело и корчилось в муках. До обоняния донёсся смрад сырости, затхлости и немытых тел.

Кораблём не пахло!

Минуточку…

С трудом разлепив свинцом налитые веки, я уставилась в тёмный, лишённый штукатурки, – как, впрочем, и любой другой отделки, – потолок.

– Эта? – пробасили откуда-то сбоку.

Многострадальная голова снова взорвалась от боли. Ей вторило протяжное эхо, что не сулило для меня ничего хорошего.

Кто-то хмыкнул и чуть не прикончил меня дичайшим скрежетом металла. Черепная коробка не выдерживала этих звуков. Мне пришлось закрыть уши руками и занять устойчивое положение, вот только с последним оказались проблемы.

Кандалы на моих руках оказались на редкость свободными и довольно функциональными, а вот отсыревшая койка, напротив, жутко неудобной, неустойчивой и низкой.

Снова послышался лязг металла. Цепи на кандалах жалобно звякнули, вторя моему протяжному: «Ма-а-ать…». Я рухнула аккурат под ноги вошедшему старику в зимнем плаще с меховой отделкой не только на воротнике, но и по подолу.

– Бесчинствуете, госпожа? – неприятно хохотнул старик.

Ему будто доставляло удовольствие лицезреть меня в столь унизительном положении.

Извиваясь ужом, чертыхаясь и попросту матерясь, я смогла присесть, а затем и осторожно встать на ноги. Голова от этих манипуляций закружилась. Недовольство койкой отпало само собой.

Где ты там, родимая? Что-то ножки не держат.

– Вы присядьте, присядьте. – посмеивался жутко важный старикашка, потирая кошмарные усы. – Разговор у нас будет долгим.

На долгие разговоры я была не настроена. И блаженный бы понял, что я угодила в темницу, а здесь лучше говорить поменьше. Меньше скажешь – меньше дадут.

– Откуда прибыли? – мужчина рукой только махнул, а ему уже внесли обитый бархатом стул и подставили под его отнюдь не тощую задницу. Он сел с таким важным видом, словно находился в тронном зале на собственной коронации.

– Оттуда, – попыталась улыбнуться я.

– Дерзить представителю власти изволите?

Света от зажжённых в коридорах темницы факелов было ничтожно мало для того, чтобы как следует рассмотреть черты лица вздумавшего допрашивать меня деда, и воображение играло со мной в злые игры. Мне почудилось, что кончики его усов зашевелились, будто ядовитые змеи, готовящиеся к броску.

Жуть какая. Брр!

– Вам же хуже. – издевательски пообещал старик. – С какой целью прибыли в Валервиль?

Я выдала себя тут же. Челюсть чуть на пол не упала, рот открылся в немом вопросе и лицо, как топлёный воск, медленно вытягивалось, сползая вниз.

Я в столице? Быть того не может! «Вьюга» – треклятый корабль, на котором я плыла в столицу, должен был причалить в Валервиле…

Ничего не помню. Всё плавание – один сплошной стресс и мучения. Кто же знал, что у меня морская болезнь обнаружится? Плавала раньше и ничего, а здесь на вторые сутки как хворь кто наслал. Помру, думала. Не то что внутренности – душу выблюю, к чертям собачьим.

Правда, я прежде на такие большие расстояния и не плавала. Не могу утверждать, что у морской болезни отсутствует накопительный эффект, кот