Помощница по вызову

Дарья Вознесенская

Она не знает, когда влюбилась в него. Когда прочитала его первую книгу? Или увидела интервью, в котором он с легкостью разбил оппонента? А может когда встретила впервые? Он прошел мимо, даже не заметив молоденькую стажерку… она же полчаса вдохнуть не могла.

Он вообще ни в кого не собирался влюбляться – это не вписывалось ни в его планы, ни в его жизнь в доме на отшибе.

И кто бы знал, что их встреча по ошибке заставит обоих изменить свое мнение.

Дарья Вознесенская

Помощница по вызову

ЧЕРТОВ ГЕНИЙ

– Он –  чертов гений!

Восклицание звучит так громко и близко, что я дергаюсь от испуга.  А пончик вниз летит, посыпая сахарной пудрой разложенные по столу бумаги. И кофе едва не опрокидывается. Растеклось бы лужей… Рапечатать бумаги-то не сложно, а вот вкусный, не растворимый напиток еще надо раздобыть. И обеденный перерыв потрачен.

Но главное не это.

Оглядываюсь воровато. Пришел? Неужели опять пришел?! Пытаюсь вспомнить, как выгляжу –  ведь проспала сегодня, голову помыть не успела, волосы в дульку закрутила. А вместо макияжа на глазах очки. В модной, конечно, оправе, но я сама себе в них училку напоминаю, и вовсе не из фильмов с пометкой “18+”

– Он – чертов гений, я вам говорю! – потрясая рукописью, один из редакторов забегает в дальний кабинет. Рукописью! А не то, что я подумала…

Пончик поднимаю и снова в рот засовываю.

Дура. Это я про себя.

А гений – это у нас, конечно, Поздняков. Ни про кого другого  в издательстве так не стали бы вопить. Да, есть и другие именитые писатели – о них с уважением или никак. Про кого-то шептались с затаенным предвкушением больших денег. Но громогласно выражать восторг Илья Васильевич любил по одной единственной причине.

Гениальной такой причине. Исключительной.

Краси-ивой…

– Все красивые парни – козлы, – не уставала повторять моя школьная подружка, которая в свои четырнадцать уже дважды целовалась с красавчиками, и потому в нашем кругу считалась гуру отношений. Ей беспрекословно верили и мотали на отсутствующий ус. – А кто верит им – вообще дуры.

Я покосилась на плакат с изображением чертового гения и его последней выпущенной книги и вздохнула тихонько. Точно ведь дура. Из-за этого плаката я отказалась переселяться на более удобное место. Из-за плаката и того, что с моего места просматривается главный вход.

Стою, пончик дожевываю, снова смотрю на постер и любуюсь Поздняковым. У него на изображении ненормально большая голова, пополам разрезанная. И смотрит он так, словно еще на фотосессии понимал, что дизайнеры расчленят его и увеличат. И буквы постапокалептичные рядом прилепят, чтобы взгляд суровый подчеркнуть.

Мне нравится очень. Любуюсь и думаю, как же ему подходит и взгляд этот, и имя его сокращенное – Влад. По каким-то причинам никому не было позволено называть его Владленом, но я как-то подсмотрела в документах. И согласилась – так лучше. Владлен – это что-то старомодное и немного скользкое. А Влад – это Тесла. Глаза сталью подернуты, волосы и костюм в тон, и лицо словно высечено из камня, а потом отполировано.

Да, я знаю, от всех  этих размышлений идиотизмом несет за километр.  Но мне нравится смотреть на его фотографию и размышлять. И даже тот факт, что сам Поздняков обо мне никогда размышлять не будет, не мешает. Ну и что? Глупо страдать, что тебя не знает, например, английская королева. А между ними не такая большая разница с моей точки зрения.

Зато между нами – огромная.

Он – сорокадвухлетний миллионер с особняком где-то вдали от цивилизации.

Я – обычная девица, которая выпустилась с филологического и не заработала даже на комнату.

Он – чертов гений. Единственный в своем роде.

Я –  белый воротничок в издательстве. Канцелярская крыса. Моя жизнь проста и понятна, его – окутана мрачными тайнами и домыслами.

Моя единственная тайна  – что я мечтаю утащить этот плакат домой, когда на это место повесят новый… И единственная  уникальность – в моем имени.

– Искра, выручи, а?

Вздрагиваю и недовольно смотрю на Стасяна, стажера-редактора, который меня от размышлений оторвал. Его все так и зовут – Стасян. А когда не зовут – он сам