Фарфоровая Кожа, Рваные Души

Карина Борисовна Красникова

Она – художница с душой, изрезанной страстью и болью. Он – коллекционер, ценитель ее таланта и разрушитель ее жизни.

Их любовь – это нежность, переходящая в побои. Вдохновение – в изнасилование. Искусство – в ад.

Эта история – не для слабонервных. Это – погружение в мир, где красота рождается из уродства, где гений граничит с безумием, а фарфоровая кожа трескается под ударами правды.

ОСТОРОЖНО: Содержит сцены насилия, безумия и цинизма. Не рекомендуется к прочтению беременным женщинам, детям и людям с неустойчивой психикой.

Если вы ищете легкое чтиво – забудьте. Это – книга для тех, кто готов взглянуть в бездну. И увидеть там свое отражение, написанное кровью и слезами.

Карина Красникова

Фарфоровая Кожа, Рваные Души

Глава 1: Маленькие куклы Вуду на торте из дерьма

Изабелла была художницей, в той степени, в которой можно назвать художником человека, рисующего комиксы про грустных единорогов для онлайн-магазина эзотерических товаров. Двадцать пять лет, ангельское личико, фарфоровая кожа, глаза цвета выцветшей лаванды – идеальная жертва, завернутая в обертку “не тронь, сломается”. Она и сама это знала. Знала, что светится надписью “Пожалуйста, спасите меня!” для всех этих великовозрастных садистов, у которых не хватило смелости стать настоящими маньяками.

Ее квартира – студия в заброшенном районе, где искусство было синонимом слова “бедность” – пахла скипидаром, дешевым кофе и отчаянием. На стенах – незаконченные холсты, на полу – комки смятой бумаги, как будто кто-то выплеснул на нее мусорное ведро собственных несбывшихся надежд. Изабелла рисовала, чтобы заглушить голоса в голове. Голоса матери, кричащей, что она бездарь. Голоса отчима, шепчущего комплименты, которые пахли мерзостью. Голоса бывших парней, твердящих, что она “слишком эмоциональная”, “слишком требовательная”, “слишком…”. Слишком живая, чтобы существовать в их мертвых мирках.

Александр вошел в ее жизнь, как Lamborghini в пробку из “Запорожцев”. Он был высоким, подтянутым, с безупречным костюмом и взглядом, который, казалось, просвечивал тебя насквозь. Тридцать лет, успешный владелец IT-компании, человек, который привык получать то, что хочет. И он захотел Изабеллу.

Их первая встреча произошла на благотворительном аукционе. Белла, волонтер, разливающая дешевое вино в пластиковые стаканы. Александр, VIP-гость, покупающий картины за суммы, которых Изабелле хватило бы на год жизни. Он посмотрел на нее – не так, как смотрят на официантку. Он смотрел на нее, как на произведение искусства, как на редкую бабочку, которую нужно осторожно поймать, чтобы не повредить ее крылья.

Он купил одну из ее картин – абстракцию, которую она написала в приступе паники, думая, что умрет от одиночества. Алекс сказал, что в ней “чувствуется глубина”. Белла поверила. Она всегда верила тем, кто говорил ей что-то приятное, даже если это звучало как ложь, завернутая в красивую бумагу.

Медовый месяц был похож на сказку, написанную психопатом. Алекс водил ее в дорогие рестораны, дарил украшения, читал стихи, написанные им самим (довольно посредственные, но Иза делала вид, что восхищена). Он говорил, что она его муза, его вдохновение, его единственная. Говорил, что понимает ее, что видит ее настоящую. Белла таяла. Она чувствовала себя Золушкой, которую наконец-то заметил принц.

Первые звоночки прозвенели тихо, как комариный писк в ночи. Алекс начал “ненавязчиво” критиковать ее творчество. “Дорогая, у тебя отличная техника, но сюжеты слишком мрачные. Ты должна рисовать что-то более позитивное, что-то, что будет продаваться”. Потом он начал контролировать ее время. “Зачем тебе эти подружки? Они просто завидуют нашему счастью. Проводи время со мной, я – единственный, кто тебя по-настоящему любит”.

Изабелла отмахивалась. “Он просто заботится обо мне”, – говорила она себе. “Он хочет, чтобы я стала лучше”. Она старалась угодить ему, рисовала более “позитивные” картины, отдалилась от друзей. Она чувствовала себя маленькой куклой Вуду, которую Александр методично иголочками превращал в свою идеальную женщину.

Первый взрыв про