Дитя прибоя

Ерофей Трофимов

БФ-коллекция

Он привык выживать. Всегда, везде, в любых обстоятельствах. Так случилось и теперь. Даже утонув, он вдруг выжил и оказался там, где оказаться никак не мог. Почему? Да просто потому, что так не бывает. Нс бывает эльфов, орков и прочих гоблинов. Но, как оказалось, он несколько поторопился, так считая. И вот теперь ему снова придётся делать то, что он умеет лучше всего. Выживать.

Ерофей Трофимов

Дитя прибоя

Сборник

* * *

© Ерофей Трофимов, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Дитя прибоя

Лёха старательно загребал всеми конечностями, чувствуя, как силы стремительно покидают его. Дыхание давно уже сбилось, а в голове пульсировала только одна мысль – добраться! Доплыть до мелькающей впереди полоски прибоя. Морская вода разъела кожу на губах, покрыв их коркой соли, в глазах двоилось от усталости, а сил почти не осталось. Но сдаваться Лёха не привык. Всю свою жизнь он только и делал, что дрался за выживание. Выживал. Выживал любой ценой, не щадя врагов и недоброжелателей. К счастью или к несчастью, друзей у него не было.

Жил Лёха, опираясь на несколько простых принципов. Один из них звучал так: «Господи, избавь от друзей, а с врагами я справлюсь». Именно поэтому парень всегда старался держать всех знакомых на расстоянии. Психолухи называли это недостатком доверия и сложностью общения, но сам Лёха отлично знал, как бывает больно, когда тебя предают близкие. Так что на все записи в своих документах он плевал с высокой колокольни и жил так, как сам считал правильным.

Фразу эту он прочёл в книге и после недолгого размышления взял себе на вооружение. Читать Лёха любил. Очень. Избегая общения со сверстниками, он с головой погрузился в книги. Живая фантазия мальчишки помогала ему погрузиться в мир собственных мечтаний и переживать все проблемы и трудности с героями очередного приключенческого романа. В библиотеке интерната его знали и разрешали брать любые книги. Знали, что за книгу этот мальчишка способен голову проломить тому, кто попытается её отобрать.

В интернат Лёха попал в двенадцать лет. Родители погибли, а родственники отказались брать мальчишку в силу своих личных обстоятельств. Это было первое серьёзное предательство в его жизни. Потом таких предательств было ещё много, но то, первое, навсегда врезалось в память. Первые несколько месяцев парня не трогали. Присматривались к новичку, а потом попытались прогнуть под местные нравы. После отбоя старшие воспитанники подняли его с койки и повели в умывальник. Там уже собрались те, кто считали себя центровыми в интернате.

Пятеро парней выпускного класса. Разглядывая новичка, они переглядывались и презрительно посмеивались. Мамочкин сынок. Такого пни – и сходу побежит воспитателям жаловаться. Поэтому, ограничившись парой подзатыльников, главари потребовали от Лёхи денег. Пожав плечами, мальчишка ответил просто и доступно: «Нету». А и было бы, так не отдал бы. И вот тут началось то, что потом Лёха вспоминал, как свой самый страшный кошмар.

Все пятеро бросились его бить. Сильный удар в лицо сбил мальчишку с ног, а потом со всех сторон посыпались удары ногами. Понимая, что победить всех не может, Лёха как клещ вцепился в ногу ближайшего противника и изо всех сил впился зубами в его икру. Его били, таскали за уши, пытаясь оторвать от жертвы, но он, словно бульдог, только сопел в ответ и ещё сильнее сжимал челюсти. Укушенный выл от боли и пытался оттолкнуть Лёху, но тот не сдавался. Последнее, что мальчишка помнил, сильный удар по голове, погрузивший его в беспамятство. Что было потом, он не знал. Да и не интересовался.

Нашли его утром, лежащим в луже собственной крови. Дежурный преподаватель вызвал скорую и, отмахнувшись от вопросов фельдшеров, посоветовал им особо не усердствовать.

– Всё равно не выживет, – сказал он, и фельдшер замолчал, пытаясь понять, что именно тот имел в виду: жизнь после избиения или жизнь в интернате.

В больнице Лёха провел полтора месяца. Главврач, узнав, что мальчишку избили, не спешил его выписывать, вполне логично предполагая, что возвращение в интернат очень скоро закончится очередной поездкой в боль