ЗЕРКАЛО ДЛЯ ЧУДОВИЩ. ТОЧКА НЕВОЗВРАТА.

Ник Винсент

Катя думала, что разобралась в этой истории. Она нашла убийцу. Написала о нём статью. Видела, как его казнили.

А потом проснулась.

Но если он – плод её воображения, почему его голос звучит так отчётливо? Почему она помнит запах крови? Почему её руки дрожат, когда врач говорит: «Этого человека никогда не существовало»?

Где реальность, а где ложь? Кто здесь жертва, а кто палач?

Как глубока эта кроличья нора?

И самое страшное – если это всё не было бредом…

Значит, кто-то должен умереть снова.

Ник Винсент

ЗЕРКАЛО ДЛЯ ЧУДОВИЩ. ТОЧКА НЕВОЗВРАТА.

Точка невозврата.

Катя просыпается в новом месте. Но это не больница. Не палата с ободранными стенами. И не её квартира.

На столе перед ней – газета. Дата свежая. Сегодняшняя.

Она опускает взгляд ниже – фотография. Его лицо. Чёткое. Без штрихов ретуши.

Мёртвый человек не должен появляться в газетах.

Но самое странное – статья. Это интервью.

"Последние мысли убийцы. Беседа с человеком, которого не существует."

Она читает. Слово в слово – фразы, которые он говорил ей. Только он никогда не давал интервью.

Или давал?

Катя поднимает голову. В комнате кто-то есть.

За стеклом – силуэт.

Он.

"Привет, Кать."

–

Катя моргает.

Силуэт остаётся на месте.

Она встаёт, медленно, осторожно, но ноги слушаются плохо. Всё тело будто не её.

Газета шуршит, когда она отодвигает её в сторону. Не настоящая? Или она просто не может вспомнить, как попала сюда?

– Привет, Кать, – голос без искажений. Без стекла. Прямо рядом.

Она резко оборачивается.

Он. Живой.

Точно такой же, как в камере. Как тогда. До…

Катя не может вспомнить, чем всё закончилось.

Его казнили? Да. Да, точно. Она была там. Была?

Гильотина? Электрический стул? Нет, другой штат.

Яд? Точно, яд.

Она видела. Видела, как его тело обмякло, когда яд заполнил вены.

Тогда что это?

Катя отступает назад.

Он делает шаг вперёд.

– Ты ведь знала, что так будет, правда?

– Что ты… кто ты…

Он улыбается.

– Твой последний шанс, Кать. Правда или ложь?

Она закрывает глаза.

Глубокий вдох.

Раз, два…

Когда Катя открывает глаза, он по-прежнему здесь.

Но теперь она видит отражение в стекле.

Они оба стоят по одну сторону.

Катя отступает, но её отражение остаётся на месте. Замороженное.

Только теперь она видит:

На снимке в газете – она.

Подпись под фото: "Серийная убийца наконец-то поймана".

Катя выдыхает.

И смеётся.

Громко. Почти по-настоящему.

Смех выходит рваный, сухой, словно у куклы, у которой сломался звуковой механизм.

Катя закрывает лицо руками, но звук всё равно вырывается, бьётся о стены, разбивается в глухом воздухе.

Что это? Сон? Ложь? Чужая игра?

– Видишь, Кать, – он говорит спокойно, как будто объясняет что-то очевидное. – Ты ведь знала, что рано или поздно это случится.

Катя трясёт головой.

– Нет…

– Да.

Она поднимает глаза.

Газета всё ещё здесь. Её лицо в чёрно-белом зернистом снимке. Заголовок:

«Серийная убийца наконец-то поймана. Личность установлена после лет расследований».

Её имя. Полностью.

Фото. Давнее.

Катя сжимает кулаки.

– Это не правда.

Он усмехается.

– А разве разница есть?

Она пытается вспомнить, где она на самом деле.

Психбольница? Тюрьма?

Уже не важно.

Катя оборачивается к стеклу.

На этот раз в отражении нет её лица.

Только он.

Только его глаза.

Только его улыбка.

Катя отступает назад.

Голоса где-то далеко.

Она больше не уверена, кому они принадлежат.

Может быть, они всегда были её собственными.

Катя отшатывается, но стена ловит её спину, как воронка, засасывает в себя.

"Этого не может быть."

Она закрывает глаза, пытаясь отключиться, спрятаться в темноту век, но…

– Ты ведь знала, что так и будет, Кать.

Этот голос в голове.

Этот голос из зеркала.

Этот голос из её воспоминаний.

Катя дрожащими пальцами тянется к газете.

Бумага шуршит под её руками.

Слова сливаются, но главное ясно:

Серийная убийца. Она.

60 эпизодов.

30 лет.

Она читает, но буквы словно насмехаются над ней.

Она не убивала.

Она не могла.

Она искала его.

Или… он искал её?

Катя выбрасывает газету.

Она поднимает голову – взглядом ищет ег