ЗЕРКАЛО ДЛЯ ЧУДОВИЩ. КАТЯ

Ник Винсент

Это вторая часть, или скорее альтернативная ветка рассказа "Зеркало для чудовищ"

Она смотрела в его глаза, сидя напротив, но теперь, когда его больше нет, эти глаза смотрят из её отражения.

Она думала, что смогла докопаться до правды, но что, если вся эта история была написана не ею? Что, если каждая её мысль – это его голос, звучащий в её голове?

Казнь должна была всё закончить. Но вместо этого она оставила её наедине с ним.

Теперь чудовище не по ту сторону решётки. Оно внутри.

Катя ходит по грани реальности и безумия, но чем дальше она идёт, тем больше размывается грань между тем, кто она есть, и тем, кем она стала.

Правда или ложь? Чудовище было в клетке. Но кто теперь в клетке?

Ник Винсент

ЗЕРКАЛО ДЛЯ ЧУДОВИЩ. КАТЯ

Они её выпустили.

Это было не то, чего она ждала. Вернее, она ждала чего угодно, но не этого.

Катя проснулась в сером свете утреннего неба, в комнате, которая не была её, на постели, которая пахла не ею, а стиральным порошком. Кто-то позаботился о том, чтобы оставить на тумбочке стакан воды. Кто-то решил, что ей это поможет.

Воспоминания приходили кусками, как старый, порванный фильм. Вот гулкие шаги по длинному коридору, металлический лязг двери, равнодушные лица людей, которые даже не смотрели ей в глаза. Вот она выходит на улицу и впервые за долгие годы чувствует, как ветер касается её лица.

А дальше – пустота.

Катя снова посмотрела на стакан. Прозрачная вода. Или стекло? Она коснулась его пальцем, убедилась – это вода. Взяла, сделала глоток.

Не та вода.

Не та, что в палате. Не та, что из дешёвой пластиковой бутылки с надписью, которую давно стерло время.

Кто-то сделал для неё выбор. Кто-то решил, что вот так теперь будет.

Катя встала, подошла к окну. За стеклом был город – чужой, с бледными огнями, с людьми, которые шли по своим делам, даже не подозревая, что она здесь, что она теперь одна из них.

Но она не была одной из них.

В отражении окна она увидела себя – худую, с впалыми щеками, с глазами, в которых всё ещё плескалась та тьма, что питалась её годами.

И в этот момент оно всплыло – воспоминание.

Тёплое. Влажное. Липкое.

Она сидит на полу, сжимает в руках что-то тяжёлое, железное. Запах крови. На губах – привкус металла. Кто-то дёргается, но уже без сил. Она дышит часто, быстро, в груди – ком, горячий, яростный.

Катя моргнула.

Этого не было.

Этого не могло быть.

Она помнит суд. Помнит приговор. Помнит, как слушала его, не моргнув, пока в зале звучал чей-то сдавленный рыданий.

Но это же было. Было?

Катя смотрит в окно.

В отражении – всё та же женщина. Только теперь её губы дрожат.

Она садится обратно на кровать. Сжимает виски. Закрывает глаза.

Свет.

Фотовспышка.

Щелчок.

Чьё лицо?

Она видит себя. На фотографии. Она улыбается.

Где это? Когда?

Она тянется к фотоаппарату. Его нет.

Катя открывает глаза.

Комната. Стакан воды. Чужая кровать.

Всё как было.

Только в ней что-то изменилось.

Её не должно быть здесь.

Но она здесь.

Катя глубоко вдыхает.

Когда-то, много лет назад, кто-то сказал ей, что смерть – это не конец.

Но что, если конец – это жизнь?

Она смотрит на свои ладони.

Чистые.

Но ей кажется, что она чувствует на них кровь.

Она ложится на кровать и закрывает глаза.

Может, во сне будет легче.

Может, во сне она вспомнит, кто она теперь.

Но что, если она уже спит?

Что, если этот мир – просто чей-то кошмар?

И что, если кошмар – это она?

Катя проснулась оттого, что кто-то говорил.

Голос был приглушённым, как сквозь стекло. Или сквозь воду.

Она открыла глаза, но комната была пуста.

Где-то далеко, на улице, сигналил автомобиль. Кто-то смеялся. Где-то лаяла собака.

Но голос…

Она села на кровати, огляделась.

– Ты ведь знаешь, что это неправда?

Катя замерла.

Не от страха – от чего-то более глубокого, инстинктивного. Как будто внутри неё что-то шептало: не смотри.

Но она посмотрела.

В зеркале, висевшем напротив кровати, она увидела себя.

Только это была не она.

Та, что смотрела на неё из отражения, выглядела… иначе.

Её волосы были длиннее. Кожа – чище, свежее, без усталости, без шрамов. Как будто на неё