Вендиго

Эстель Фай

Мастера ужасов

1793 год. Жан Вердье, молодой офицер Республики, отправляется с отрядом к побережью Бретани, чтобы арестовать маркиза Жюстиньена де Салера, прячущегося в развалинах старой башни. Когда солдаты добираются до места, они попадают в ловушку, но аристократ соглашается сдаться при одном условии: перед арестом Жан должен выслушать его историю. Историю о том, как сорок лет назад несколько человек после кораблекрушения очутились на диких берегах Ньюфаундленда, историю о холоде, страхе, и о том, как одиночество и сводящий с ума голод создают монстров. Монстров, которые ходят по этой земле до сих пор…

Эстель Фай

Вендиго

© Еditions Albin Michel – Paris 2021

© Милана Ковалькова, перевод, 2025

© Михаил Емельянов, иллюстрация, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Нижняя Бретань, март 1793 года

Шаг за шагом подошвы шипованных солдатских сапог погружались в ил. Вязкая грязь с трудом выпускала их из своих объятий под мерное хлюпанье, более напоминавшее горькие всхлипы. С отливом побережье пропахло гниющими водорослями – подходящий запах этой гиблой весны, когда молодая Революция увязла в гражданской войне и крови. За обнажившимися рифами бушевал океан, неистово терзаемый норд-вестом. От ветра трескались губы, и брызги накрывали вооруженную колонну «синих»[1 - «Синие» и «белые» – противоборствующие стороны во время Великой французской революции, революционеры и сторонники свергнутой династии Бурбонов, соответственно. (Здесь и далее – примечания переводчика.)]. На горизонте чернильная полоса облаков прорезала серую пелену волн и неба. Приближался шторм.

Во главе солдат Республики шел лейтенант Жан Вердье; ему едва исполнилось двадцать лет, и до массовой мобилизации[2 - Декрет Национального конвента от 23 февраля 1793 года о мобилизации 300 000 человек из числа неженатых или вдовцов в возрасте от 18 до 45 лет.] он ни разу не покидал Парижа. Молодой офицер приподнял край треуголки и осмотрел донжон.

Башня – это всё, что осталось от крепости, долгое время терзаемой волнами. Она стояла на рифе, едва выступающем над поверхностью воды. Большую часть года это был небольшой островок, и лишь отлив, наступавший в день равноденствия, на несколько часов превращал его в полуостров. К зданию вела лестница, высеченная в скале; ее изъеденные солью нижние ступени покрывал толстый слой ракушек.

Жан кинул суровый взгляд на строгое гранитное сооружение, поросшее морским критмумом, на вершине которого кричали чайки. Там «синих» ждала добыча, запертая меж высоких стен. Жюстиньен де Салер, бывший маркиз де О-Морт. Молодому лейтенанту нельзя было возвращаться в Нант без аристократа. Море уже поднималось, сужая проход к башне. Жан и его люди медленно плелись вперед в состоянии изнеможения, уже давно превзошедшего простую усталость. Они должны были прибыть раньше, но их путь несколько раз прерывали стычки на болотах. Так они потеряли пятерых товарищей. Позднее пришлось бросить и шестого, охваченного жаром лихорадки и неспособного даже стоять на ногах. Жан уже давно не задавался вопросом, почему крестьяне так ожесточенно дерутся на стороне дворян. Отряд республиканцев две последние ночи провел почти без сна и ничего не ел со вчерашнего дня. Большая часть их провианта испортилась от сырости. Лейтенант не понимал, каким чудом они все еще держатся на ногах. Однако отряд продолжал двигаться вперед – они все, солдаты Революции, привыкли наступать, и не важно, кто против них – монархии Европы или банды бедняков, которых аристократы и священники толкали на бой. И именно поэтому Республика все еще держалась: ее защитники могли идти дольше и дальше, чем ее противники. Просто идти.

День затухал. Жан и его люди знали, что на подходе к башне их раскроют. Кто угодно из бойниц мог их перестрелять, как кроликов. По полученным сведениям, внутри не осталось никого, кроме старого маркиза. Но можно ли было этому верить? Так или иначе, они скоро обо всем узнают. Возвращаться назад нельзя, а заночевать на берегу под открытым небом означало отдать себя на милость шуанов[3 - Шуаны – крестьяне, которые поддержали Бурбонов в их борьбе против ре