Семья для несчастного босса

Злата Романова

После гибели детей и развода с женой, Лука Ратманов закрыл свое сердце. Ему не нужна другая семья и когда девушка, ставшая его лекарством, случайно беременеет, он готов скорее отказаться от нее, чем снова стать отцом. Все меняет неделя, в течение которой они оказываются заперты в лесной хижине общих друзей, решивших свести упрямцев, ведь за год врозь их чувства друг к другу еще не остыли…

Злата Романова

Семья для несчастного босса

Пролог

– Не волнуйся, медвежонок, хоть твой папочка и козел, но я не позволю ему испортить нам праздник, – воркует Майя, склонившись над пухлым малышом в шапке деда Мороза, которую он отчаянно пытается стянуть маленькими пальцами. Я сжимаю кулаки, отводя взгляд от дрыгающихся в воздухе крошечных ног ребенка.

Это мой сын. Я его биологический отец.

Грудину прошивает боль, я не хочу смотреть на него, не хочу знать, как он выглядит, как его зовут. Я не могу быть ничьим отцом!

– Я тебя прекрасно слышу, Майя, – глотая ком в горле, обращаюсь к ней.

– И что? – даже не глядя на меня, пожимает она плечами. – В мыслях я называю тебя похуже, но не материться же при ребенке? Или думал, что я сохранила уважение к тебе после того, как ты пытался заставить меня сделать аборт? Посмотри на моего сына, Лука. Разве он не прекрасен? Я в жизни никого так не любила, как его, а если бы тебе тогда удалось меня запугать, Миша вообще не родился бы.

– Я не пытался тебя запугать. И этого ребенка я не просил!

– Так я его тебе и не навязываю! Даже на алименты не претендую, хотя могла бы. Просто оставь нас в покое и будет тебе счастье. Ты нам не нужен.

– Ты сама сюда заявилась, так что твои лицемерные оправдания звучат нелепо. Думал, ты умнее, Майя, – разочарованно качаю головой. – Что, по-твоему, должно произойти? Запрешься тут со мной на неделю в надежде, что я за это время полюблю этого ребенка?

– Прекрати называть его так, ты, самовлюбленный урод! – с возмущением смотрит на меня она, делая шаг вперед и загораживая собой оставшегося лежать на кровати малыша. – Этот ребенок, этот ребенок! У моего сына есть пол и имя, понял? Да у него даже характер уже есть, он полноценный человек, а не бездушный эмбрион, от которого ты просил меня избавиться! Или ты настолько боишься увидеть в нем человека?

– Вот только давай без этого, – отмахиваюсь от ее попытки психоанализа. – Сколько бы раз ты не напомнила мне, что я не хотел его рождения, это не заставит меня изменить свое мнение или почувствовать вину. Я хочу, чтобы вы уехали. Я первым сюда приехал, значит, мне и оставаться.

– Ха, с чего это? – фыркает она, отбрасывая за спину копну светлых волос. – Этот дом тебе не принадлежит, чтобы ты тут командовал!

Ее ледяные синие глаза горят от эмоций, а щеки раскраснелись. В мозгу невольно проносятся флешбеки из прошлого, в которых она точно так же выглядела, когда заводилась, разгоряченная, готовая на все, и я был только рад забываться в ней, но чертова беременность все разрушила.

Зачем она вообще родила от такого, как я? Майя ведь молодая, у нее много времени в запасе, чтобы найти своего человека и создать с ним семью, почему она решила стать матерью-одиночкой? Впрочем, меня это волновать не должно.

– У-а-а-а! – раздается вдруг громогласный рев и забыв обо мне, Майя тут же склоняется над сыном, у которого легкие будь здоров, раз он может так громко кричать.

– Прости маму, медвежонок, я не хотела орать! Т-ш-ш-ш, все хорошо, малыш…

Она целует его маленькое лицо, прижимая извивающееся тельце к груди и покачивая взад-вперед, а мне невыносимо наблюдать за этой картиной материнского счастья.

Я отворачиваюсь, не в силах смотреть на них, и прижимаю пальцы к горящим глазам. Все это слишком для меня. С некоторых пор мне невыносимо видеть рядом с собой детей, я не хочу их слышать и общаться с ними, а тут еще и свой собственный. У него половина моих генов, а значит, он еще больше похож на Женю и Мирона, чем другие дети.

Половина генов моих двойняшек. Тех самых малышей, которые по-настоящему были моими. Их я хотел, их я любил до безумия, и когда они погибли, во мне не осталось ничего, кро