Из цветов и любви

Евгений Сухов

История о любви и жизни, и любви к жизни. С фантазией из жизни.

Евгений Сухов

Из цветов и любви

© Текст. Сухов Е, 2024

* * *

Чудесней не бывает, когда у тебя есть хомутик.

У неё был «хомутик», и она держала его за руку.

Потому что «хомутик» норовила идти только по лужицам.

Бороться с этим было глупо, но не давать устраивать фонтанчики можно.

– Ли-Ли! Смотри, что там!

– Где? Лужа грязная.

– Да нет, чистая. В грязной чудо не бывает, открой глазки, смотри.

А лужица святилась разноцветными огоньками, там скакали кони и было много интересного. Всё переливалось. И это в лужице.

Лилия это уже видела где-то.

– Смотри – колдовство! – крикнула сестренка и топнула по лужице.

Все исчезло.

– Зачем так? Красиво было.

– Смотри: я всё наверх переместила. Я колдунья!

– И правда, наверх всё переместилось и стало рекламой цирка.

А в лужице ничего не отражалось больше. В лужице была цветная канитель.

– Пойдем в цирк, – сказала сестрёнка.

– А билеты?

Сестрёнка задумалась.

– Ты же колдунья? Достань билетики, – сказала Лилия.

– Этого я еще не умею.

– Ты что бормочешь? – спросила Лилия.

– С мусоркой разговариваю. Узнать хочу, может, у неё есть билеты… на балет.

– Что ты говоришь такое? На балет нас с тобой не пустят.

– Подожди… как с мусоркой разговариваешь? Абсурдизм!

– Не… натурализм и реализм! Правильно я говорю, товарищ мусорка?

Лилия погладила сестрёнку и улыбнулась фантазиям «хомутика».

Но тут мусорка ожила, и из неё полетели тряпки, бумага и все что может взлетать.

– Видишь, разговаривает. Только пока я не совсем её язык понимаю: есть билет или нет? Но она о них что-то лопочет. Подойдём по-ближе, не бойся – ты со мной, – сказала сестренка.

И они подошли. За перегородкой были видны кружевные трусики. Трусики что ли устроили это?

Они зашли за перегородку. Трусики были на попочке. А у попочки длинные ножки. И ножки мотыляли, помогали хозяюшке прелестных ножек выбраться из мусорки или поглубже залезть в неё.

Они подошли ещё поближе.

– Вы что делаете?

– Вылезти не могу, помогите!

Раздался голос из бака.

А Лилии показалось, как из преисподней. А вдруг нечисть? Хотя у нечисти таких ножек не бывает.

Лилия помогла вылезти девушке.

– Спасибо. А я боялась свалиться на большое дно цивилизации.

– И как там с золотишком цивилизации? – спросила Лилия.

– Можешь сама порыться. Тут и избранное Ахматовой найдешь, и монографию о каком-то чёрном квадрате, заляпанную презервативами.

– А что искала?

– Прошедшее.

– И что в нём?

– Судьба.

– Это как? – спросила Лилия.

– Он замуж звал.

– Ну и?

– Ага! Он был бы на краешке земли, а я здесь.

– Так не должно быть.

– Так и лети на краешек.

– С милым и на краешке с одной краюшкой – рай.

– Там 12 месяцев в году зима, а остальное – чёрт знает, что.

– Страшно. В белых медведей превратиться можно.

– А ты заведи себе умку, – сказала сестренка Лилии.

– Кого? – спросила девушка.

– Умку, медвежонка.

– И будешь плавать с ним на льдине, как на бригантине.

– Себя жалко? – сказала Лилия.

– Нет, судьбу свою. Там страшно. Здесь без него страшно.

– Что страдать, звони и соглашайся.

– Как? – спросила девушка.

– По мобиле.

– Да я свою в мусорку, дура, выбросила. А на ней всё о нем. Всё-всё!

Мусор увезли на свалку, и ничего нельзя было исправить.

– Он такой хороший. Он даже ради меня курить бросил. Сразу так – раз и готово. Когда я сказала, что мне противно целоваться с пепельницей.

И она снова полезла на дно цивилизации. А вдруг.

– Уймись, ты же всё перерыла – мобилой не пахнет.

– Другим попахивает – безнадегой, – сказала девушка. – Как в сказке. Чем дальше, тем страшнее.

– А в сказках всегда конец счастливый. Вот увидишь, – сказала сестренка Лилии.

– Думаешь? – спросила девушка.

Глазки у неё стали большими, и из них потекли ручейки, оставляя на личике узоры. И стало видно, что жизнь её закончилась.

– Да не убивайся ты так, – сказала сестрёнка.

– Как?

– Да, без звука. Когда без звука – это самое горестное. Я, когда маленькая была, тоже в начале горевала, когда Колька Машке горшок приносить стал.

– А потом? – спросила девушка.