Ёлка. Праздник. Смерть.

Андрей Бонцевич

Тихий, засыпанный снегом пансионат готовится встречать Новый год. Постояльцы в предвкушении отдыха вдали от цивилизации, персонал наряжает елку и готовит оливье. Но снежным утром за три дня до самой волшебной ночи года в номере на втором этаже находят труп известного бизнесмена, заехавшего с семьей накануне. Дороги и окрестный лес утонули в снегу, а значит, в новогоднюю ночь на карнавале будет веселиться убийца.

Вокруг только глухой лес, полный старинных тайн. На сцене пожилая колдунья, художница-красавица, трое друзей и десяток гостей, каждый из которых может убить снова.

Андрей Бонцевич

Ёлка. Праздник. Смерть.

Глава 1

Декабрьский ветер злобно выл в трубах. Волны колючего снега разбивались об оконное стекло с яростным хрустом, и всякий раз от этих порывов пламя в камине в испуге прижималось к стенке. Пахло дымом и сосновой смолой. Мы сидели втроём за большим столом, обитым зелёным сукном, и каждый из нас, должно быть, втайне радовался, что находится по эту сторону стены.

Посередине стола держал три свечи бронзовый канделябр. Рядом с ним лежал лист бумаги, расчерченный на три поля. Мы играли в преферанс. Я, Михаил и Евгений. Во всяком случае, так они представились.

– Шесть пик, – заявил Евгений, прищурившись.

– Пас, – коротко бросил Михаил.

– Шесть треф, – невозмутимо сказал я, оценивая карты в руке.

– Погодка что надо, – сказал Евгений и поёжился. – Шесть бубён.

– Кто играет шесть бубён, тот бывает посажён, – ответил я. – Шесть червей.

– Шулер детектед, – усмехнулся Михаил. – Или профи, что суть одно.

– Играйте, чёрт с вами! – Вздохнул Евгений. – Пас.

Я открыл прикуп. Пожалуй, меня здесь и вправду сочтут шулером. Два туза.

– Надо было торговать семь, – сморщившись, сказал Евгений. – Везёт вам! Пас.

– Вист, – нахмурившись, буркнул Михаил.

Я молча сбросил карты, налил в пузатый бокал немного вина и откинулся на спинку кресла. Хороший расклад. Всегда бы так, особенно по жизни.

– Полагаю, смысла кидаться картами нет, – спокойно сказал Михаил. – Свои шесть вы точно возьмёте.

– Семь, – возразил Евгений. – Это очевидно.

Сомневаться не приходилось. Я выложил карты на стол. Евгений коротко хмыкнул и швырнул на сукно свои.

– Как приятно играть с опытными людьми, – усмехнувшись, сказал он. – Но вот только до чего же, чёрт побери, неинтересно!

Не успел я ответить, как за стеной раздалась требовательная трель. Грохнула входная дверь, и сразу же колыхнулись огоньки свечей, да занавески изумлённо поднялись грациозной волной.

Новые постояльцы? На ночь глядя? Как мило. Я-то думал, что проведу этот новогодний праздник в уединении и тишине, в укрытой сугробами глухомани, где небо закрывают кроны высоченных сосен, и что? Кажется, надежды рушатся одна за другой. Нет, курительная комната с карточным столом и камином – это, безусловно, приятный бонус, но есть ли в нём толк, когда вокруг носятся суетливые дети и подвыпившие взрослые? Бррр.

– Вот ведь, – обречённо вздохнул Михаил. – Ищешь турбазу по антирейтингу популярности, находишь уровень чуть ниже, чем перевалочная станция на острове Кильдин, и думаешь, что вот она – мечта интроверта. А фиг там! Чего доброго, завтра сюда нагрянут аниматоры, и мы будем вынуждены смотреть на третьесортный перфоманс неудавшегося человека-паука.

– Да уж, – кивнул Евгений. – Я как-то не так себе представлял отдых за пределами цивилизации.

– Судя по снегопаду, завтра сюда не сможет проникнуть даже Санта Клаус, – сказал я. – Так что будем надеяться, что сегодняшние гости – последние.

– Но шума и суеты, которые они производят, хватит наполнить весь пансионат, – вздохнул Михаил. – Сдавайте, Евгений.

Что и говорить, гвалт за стеной поднялся такой, что казалось, прибыла делегация политиков-радикалов. Разумеется, тихая атмосфера старинной игры безнадёжно улетучилась. За дверью послышались грузные шаги, и в курительную ввалился огромных размеров тип в черном твидовом пальто, сверкающих синих брюках и лакированных ботинках. На его лысине сразу же заплясали отблески каминного огня.

– Это комната для курения? – бесцеремонно спросил он, не поздоровавшис