Упущенная возможность

Михаил Акимов

Каждый день группа разведчиков приносила что-нибудь такое, что только усиливало ощущение нереальности происходящего. Казалось, что кто-то насмешливый и абсолютно всемогущий засунул их в какую-то сказку и давится от хохота, наблюдая за их каждодневным изумлением.

Михаил Акимов

Упущенная возможность

Упущенная возможность

Шла вторая неделя пребывания экипажа звездолёта на планете Х117, а новым ошеломляющим открытиям не было конца. Каждый день группа разведчиков приносила что-нибудь такое, что только усиливало ощущение нереальности происходящего. Казалось, что кто-то насмешливый и абсолютно всемогущий засунул их в какую-то сказку и давится от хохота, наблюдая за их каждодневным изумлением.

Рогов сидел в кают-компании и хмуро пил кофе, когда вошёл Егор Болотов, командир группы и лучший его друг. Глаза Егора сияли очередным восторгом, и Рогов тяжело вздохнул: опять что-то новое обнаружили. Причём, это «что-то» даже по меркам последних событий является фактом выдающимся – было заметно, что Болотов для большего эффекта не хочет начинать сам, а аж пританцовывает от нетерпения в ожидании вопроса: «Ну, что сегодня нашли»? Он даже попытался напустить на себя безразличный вид и, желая помурыжить Рогова, нарочно заговорил о другом.

– Отправил уже? – спросил он, имея в виду отчёт о работе экспедиции.

– Нет, – мрачно ответил Рогов.

– Почему? – искренне удивился Егор, на секунду даже забыв о своём нетерпении.

– А ты представь, – зло прошипел Рогов, – сидит там, на Земле, координатор поискового отдела и получает отчёты от разных экспедиций – пусть даже сверхприятные, но НОРМАЛЬНЫЕ: эти нашли огромные залежи урана, эти обнаружили разумную жизнь… И тут приходит наше сообщение. Что, по-твоему, он сделает?

– Вышлет за нами бригаду санитаров – решит, что у нас крыша съехала, – согласно хохотнул разведчик, но тут же, посмотрев на лицо Рогова, сочувственно уселся рядом и налил себе кофе.

Воцарилось долгое молчание. Друзья, не сговариваясь, вспоминали день высадки на планету.

* * *

Поисковый звездолёт класса А «Семён Дежнёв» совершил посадку на одном из островов вновь открытой планеты, держа тягу двигателей возле самого минимума. Этот факт, а также то, что посадка происходила в ночное время, имел целью проделать манёвр незаметно. Три облёта по орбите никаких следов цивилизации не выявили, но утверждать это наверняка было, разумеется, нельзя, и инструкция в подобных случаях предписывала производить посадку с максимальной скрытностью.

– Обратите внимание, достопочтенные сэры, – самодовольно сказал первый пилот Виктор Егоров, – с каким мастерством я справился с манёвром, который десятым параграфом скромно характеризуется как «сложный». За всё время только один раз возникла нештатная ситуация – это когда Хомяков вследствие некачественной пристёгнутости вылетел из кресла и уселся на шею своему командиру; то есть, заранее, ещё до выхода наружу, занял своё рабочее место.

Раздался смех. Болотов, потирая шею, молча показал Хомякову кулак, и тот понёс какую-то оправдательную чушь о размагнитившейся магнитной застёжке.

Через двадцать минут анализаторы выдали состав местной атмосферы, приятно порадовав едва не полным тождеством с земным, причём, это «едва» имело весьма существенный сдвиг в сторону плюса в отношении содержания кислорода и минуса – в загрязнённости.

– До утра всем спать! – распорядился Рогов. – Егор, усади кого-нибудь к приборам для охраны: мало ли что…

– Хомяков, когда починишь застёжку, садись к приборам, – скомандовал тот. – Утром тебя сменят.

Провожаемые тёплым взглядом Хомякова, разведчики и лётный состав отправились по своим каютам.

Ночь прошла спокойно, и Хомяков, когда его разбудили вошедшие в кабину Рогов и Болотов, чётко отрапортовал, что к кораблю никто приблизиться не пытался.

После гигиенических процедур лётный состав сел завтракать, а разведгруппа, на всякий случай вооружённая бластерами, нейроножами и парализующими гранатами, отправилась в ознакомительную вылазку: «Сытый разведчик – это сонный и благодушный разведчик, – говаривал преподаватель Академии Куница. – Разведчи