Фальшивое серебро

Алексей Филиппов

В дремучих лесах устроил свое имение фабрикант Баташов. И много нехороших слухов о том имении средь народа. Но молодой учитель не побоялся устроиться в таинственное имение, и в первую ночь же ночь попал юноша в круговорот таинственных событий…

Алексей Филиппов

Фальшивое серебро

– Чего хочешь со мной делай, но я дальше не поеду, – оборотился ко мне седобородый возница, остановив лошадь на опушке березовой рощи. – Чего хочешь…

– Давай, я тебе добавлю пару копеек, – попробовал я уговорить строптивца, – осталось ехать-то совсем ничего.

– Никаких денег не надо, – замотал головой встревоженный мужик. – Я к этому сатанинскому вертепу ни ногой…. Там такое творится… Я обещал тебя за реку до рощи свезти, вот и, пожалуйста, а дальше уж ты сам, мил человек… Только подумай прежде, как следует… Ох, к сатане в лапы стремишься… Ох, к сатане…

Возница плюнул себе под ноги, развернул лошадь, и, прикрикивая на неё, покатил вниз к реке по желтой песчаной дороге, а я остался стоять под сенью что-то шепчущих мне берез. Солнце подбиралось к самому верху, проливаясь оттуда золотыми лучами на лиственный июньский лес, на свежие росистые травы и на крупные белоснежные цветы ландышей. Красота меня окружала удивительная, однако в душе потихоньку скреблись кошки. Честно скажу: побаивался я конечной цели своего путешествия, но ничего тут не поделаешь – идти надо.

Я сломал крепкую сухую палку и, наподобие коромысла, взгромоздил с её помощью на плечи два своих дорожных мешка. И хотя говорят в народе, что своя ноша не тянет, но плечи мои скоро заныли от напряжения. Очень захотелось освободиться противного груза, однако я упорно заставлял себя терпеть.

– Без терпения нет спасения, – часто говаривал мой батюшка, наставляя меня на путь истинный. – Научишься терпеть, никому тебя не одолеть…

Вот я и старался вовсю, уже кусая губы от нудной боли в плечах. Сперва в тени высоких берез, потом вышел на широкую поляну, заросшую густой травой и еще молоденьким деревцами. Тени надо мной теперь не было: солнце палило, пот катил градом, и это обстоятельство привлекло к моей особе нескольких слепней-кровопийц. Эти летающие твари стали кружить над головой и больно кусаться. Я ж продолжал терпеть и молиться, но, как раз на краю поляны, когда очередной ноющий злодей впился мне в шею, терпение моё лопнуло. Я бросил наземь мешки и стал, судорожно размахивая руками, давать отпор этим наглым бестиям. Слепни тут же отступили, но стоило мне опустить руки, как пара зловредных негодяев вновь дерзко пошла в атаку на мои уже изрядно покусанные телеса. Этот приступ я тоже отбил, однако враги кружили совсем недалеко, высматривая сверху слабые места в моей обороне. От их противного нудного звона меня то и дело бросало в дрожь, от которой негодованием кипела душа. Доведенный до отчаяния этими летучими разбойниками, я сломал длинную березовую ветку и стал гоняться по поляне за подлым гнусом.

Прогнав врагов жестоко и далеко (во всяком случае, мне так показалось), я опять стал прилаживать на плечи свою ношу и вот тут обычную лесную тишину разорвал истошный крик. От такого крика кровь застыла в моих жилах, в мешки вместе со шляпой упали на мягкую траву-мураву.

Даже за шляпой я нагнуться не успел, потому как из кустов на меня выбежала простоволосая женщина в широком синем сарафане. Мимолетного взгляда хватило мне, чтобы оценить красоту незнакомки. И показалась она мне чудом из чудес, от которого сердце затрепетало на манер заячьего хвоста. Надо признаться, от женской красоты у меня всегда захватывает дух, особенно в последнее время. Матушка всё твердит, что жениться мне пора, а я думаю: что-то здесь другое… Беглянка выскочила из кустов на дорогу, заметила меня, и, вздрогнув, словно пугливая лань, быстро спряталась за мою спину. Тут же из тех же самых кустов, шумно сопя, выбрались два здоровенных мужика в грязных серых рубахах и без шапок. Один из них подобрал с земли увесистую корягу и направился в мою сторону с таким выражением лица, словно сподобилось ему узреть на своем пути шелудивого пса, которого непременно надо прогнать, чтоб он не портил