Мимоза. Литературный сборник

Ксеня Семкина

Элеонора Гранде

Лами Данибур

Лилия Мустафина

Виктор Бронников

Татьяна Герасимова

Дин Спейс

Ирина Ходыкина

Галина Глазырина

Галина Горосова

Александр Пронин

Элеонора Гранде

Трудно представить нашу жизнь без цветов. Какие бы события ни случались — радостные или трагичные, нам приносят букеты, чтобы порадовать или утешить. Дорогие розы, орхидеи, полевые одуванчики... Люди привыкли к ним и порой не обращают внимания на их затейливые лепестки и сердцевины. А ведь каждый цветок — это чудо! Символ мгновения, мимолётности жизни. Об этом наш сборник рассказов. О том, как хрупкие, беззащитные цветы прочно вошли в нашу жизнь — именем, красотою, легендой и былью.

Лами Данибур, Элеонора Гранде, Ирина Ходыкина, Александр Пронин, Виктор Бронников, Галина Глазырина, Ксеня Семкина, Татьяна Герасимова, Лилия Мустафина, Галина Горосова, Дин Спейс

Мимоза. Литературный сборник

«– Она несла в руках отвратительные, тревожные жёлтые цветы. Чёрт их знает, как их зовут, но они первые почему-то появляются в Москве. И эти цветы очень отчётливо выделялись на чёрном её весеннем пальто. Она несла жёлтые цветы! Нехороший цвет. Она повернула с Тверской в переулок и тут обернулась. Ну, Тверскую вы знаете? По Тверской шли тысячи людей, но я вам ручаюсь, что увидела она меня одного и поглядела не то что тревожно, а даже как будто болезненно. И меня поразила не столько её красота, сколько необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах!

Повинуясь этому жёлтому знаку, я тоже свернул в переулок и пошёл по её следам. Мы шли по кривому, скучному переулку безмолвно, я по одной стороне, а она по другой. И не было, вообразите, в переулке ни души. Я мучился, потому что мне показалось, что с нею необходимо говорить, и тревожился, что я не вымолвлю ни одного слова, а она уйдёт, и я никогда её более не увижу…

И, вообразите, внезапно заговорила она:

– Нравятся ли вам мои цветы?

Я отчётливо помню, как прозвучал её голос, низкий довольно-таки, но со срывами, и, как это ни глупо, показалось, что эхо ударило в переулке и отразилось от жёлтой грязной стены. Я быстро перешёл на её сторону и, подходя к ней, ответил:

– Нет.

Она поглядела на меня удивлённо, а я вдруг, и совершенно неожиданно, понял, что я всю жизнь любил именно эту женщину! Вот так штука, а? Вы, конечно, скажете, сумасшедший?

– Ничего я не говорю, – воскликнул Иван и добавил: – Умоляю, дальше!

И гость продолжал:

– Да, она поглядела на меня удивлённо, а затем, поглядев, спросила так:

– Вы вообще не любите цветов?

В голосе её была, как мне показалось, враждебность. Я шёл с нею рядом, стараясь идти в ногу, и, к удивлению моему, совершенно не чувствовал себя стеснённым.

– Нет, я люблю цветы, только не такие, – сказал я.

– А какие?

– Я розы люблю.

Тут я пожалел о том, что это сказал, потому что она виновато улыбнулась и бросила свои цветы в канаву. Растерявшись немного, я всё-таки поднял их и подал ей, но она, усмехнувшись, оттолкнула цветы, и я понёс их в руках.

Так шли молча некоторое время, пока она не вынула у меня из рук цветы, не бросила их на мостовую, затем продела свою руку в чёрной перчатке с раструбом в мою, и мы пошли рядом.

– Дальше, – сказал Иван, – и не пропускайте, пожалуйста, ничего.

– Дальше? – переспросил гость, – что же, дальше вы могли бы и сами угадать. – Он вдруг вытер неожиданную слезу правым рукавом и продолжал: – Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих!

Так поражает молния, так поражает финский нож!

Она-то, впрочем, утверждала впоследствии, что это не так, что любили мы, конечно, друг друга давным-давно, не зная друг друга, никогда не видя, и что она жила с другим человеком, и я там тогда… с этой, как её…

– С кем? – спросил Бездомный.

– С этой… ну… этой, ну… – ответил гость и защёлкал пальцами.

– Вы были женаты?

– Ну да, вот же я и щёлкаю… на этой… Вареньке, Манечке… нет, Вареньке… ещё платье полосатое… музей… впрочем, я не помню.

Так вот она говорила, что с жёлтыми цветами в руках она вышла в тот день, чтобы я наконец её нашёл, и что есл