Нелюбимая жена

Оливия Лейк

– Давид, – наши взгляды встретились, и я решилась. Решилась попросить. – Отпусти меня.

Долгий взгляд потяжелел.

– Я ведь не нужна тебе. Перестань мучить нас обоих. Если встретил кого-то, другую, пускай. Но отпусти меня…

– Как я могу отпустить тебя, Лота? Ты моя жена, мать моих детей, ты беременна. Нет, Лота. Нет.

– Ты ведь не любишь меня. Найди любовь, Давид. Может, и я… – заикнулась, накрыв ладонь, гладившую мой живот. Да, я хочу любви. Я женщина и хочу тепла, обычного, человеческого. От мужа жене. От мужчины к женщине.

– Что, ты? – обхватил мои пальцы. Они сплелись в крепкий замок с его. – Кого ты любишь, Лота?

Я молчала.

– Отвечай!

Я молчала.

– Я никогда тебя не отпущу, запомни, – и жестко впился в мои губы болезненным поцелуем. – Я никого и никогда не буду ненавидеть так, как тебя…

Пятнадцать лет муж ненавидел меня, унижал и изменял. Я ненавидела его в ответ. Много лет я была нелюбимой женой. Больше не буду. Я вырвусь и проживу свой год, месяц или день счастливой…

Оливия Лейк

Нелюбимая жена

Пролог

Давид

Я разогнался по ночному МКАДу до ста пятидесяти за десять секунд. Не только потому, что тачка спортивная, а еще Эва так жалась ко мне и массировала член, что педаль автоматически в пол уходила. Главное, кончить и не разбиться.

– Я готов, – хрипло проговорил, ловко маневрируя между медленными машинами. Черепахи! – Губами давай.

Эва только облизнулась и опустила голову, работая очень умело. Кончил я бурно, на нерве.

– Мы завтра идем в клуб? – обняла меня и потерлась о плечо. Домой доставил в целости сохранности. – Все наши будут.

Мы с Эвой вместе учились в МГСУ. Только она младше на два курса. Двадцатилетняя спелая ягодка. Полгода с ума вместе сходим. Это не про любовь, конечно, но с ней весело, прикольно, секс горячий, ну и не ревнивая к моей буйной татарской натуре. Знает, что вернусь, подарок подарю, кафе и клубы. Денег тоже никогда не зажимал. Она моя постоянная партнерша, красивая и яркая.

– Пойдем, малыш, – сжал крепкую грудь и шлепнул по заднице, когда выходила. Мы сдали летнюю сессию и собрались завтра тусить. – До завтра, крошка.

Я поехал ни к себе, в центр, а в родительский дом. Отец звонил, просил заехать. Срочно. Я мысленно вспомнил все косяки: вроде все ровно, нет причин отчитывать меня.

Машину бросил на въезде во двор и бесшумно скользнул во двор. Дома темно, время позднее, даже младших братьев не видно. Адель сто пудов гуляет: ему восемнадцать, и дома он жил номинально. А Амир…

– Ты все катаешь? – заглянул к нему в спальню. Ему четырнадцат, и он компьютерный задрот. – Завтра в школу, ложись уже.

Я лично завалился сразу, едва обсохнув после душа. Утром мама разбудила, ласково и нежно. Завтрак, свежая выпечка, искренняя заинтересованность в моих делах. Я ее первенец, старший сын, который уже выпорхнул из гнезда, и мать скучала.

Я немного удивился, когда к завтраку пожаловал дядя Адам, старший брат матери. Мы плотно общались семьями и в диаспоре держались вместе. Загитовы силу набирали и своих тянули следом.

– Сын, садись, – отец кивнул на кресло напротив его стола. Дядя Адам остался стоять у окна. Мне стало не по себе. – Нам нужно обсудить с тобой важное дело, – замолчал, выдерживая паузу. – Лоту Валиеву.

Я, признаться, удивился.

– А что мне эта Лота? – лениво развалился в кресле.

Конечно, я ее знал. Гордячка и местная принцесса. Дочка главы диаспоры – Равиля Фахитовича Валиева. Она его наследница. Единственная. На ней должен жениться Марат, мой двоюродный брат. Загитовы сейчас вторые в иерархии власти, и это выгодный династический брак.

– Ты должен жениться на Лоте, – слова отца как гром среди ясного неба. Я подобрался сразу, леность слетела, но усмехнулся все же с неверием. Шутка?

– Марат же…

– Марат категорически отказался, – это уже дядя Адам сказал. – Самостоятельный, – недовольно, но с отцовской гордостью. Сыном он гордился.

– Нам нужен этот брак, – произнес отец. – Ты нужен, Давид.

– Пап, да ты что?! Какой брак! Мне двадцать два, я учусь, гуляю, живу! Нафиг мне эта женитьба?!

– Замолчи! – прогремел отец и стукнул кулаком по столу.

Дядя