Злобный дух Харги

Андрей Толоков

Кто это придумал, прервать жизнь талантливого человека на самом взлёте? Чудом оставшийся в живых после авиакатастрофы Фёдор, первое время не задавал себе такой вопрос. Так распорядилась судьба. Он, молодой, красивый, талантливый композитор и певец, кумир молодёжи, в одночасье потерял всё. И семью, и музыку, и внешность, и любовь. Осталась только изуродованное тело и… жизнь. Что должно было случиться, чтобы Фёдор опять взошёл на Олимп?

Андрей Толоков

Злобный дух Харги

Глава первая. Остров

Две реки, убегая от суеты людской, холодные сибирские, несут свои тёмные, колючие воды в ледяной океан. Путь неблизкий и небыстрый. Упираясь в скалистые берега, изгибаются реки, и не в силах совладать с камнем, послушно меняют русла. Многие километры несут они воды, не встречая на пути ни человеческого духа, ни человеческого следа. Богатеют ручейками, ключами, талыми водами и дождями, коих в этих широтах хоть отбавляй. На полпути к океану, за скалисто-еловым таёжным частоколом, две реки сливаются воедино и шествуют дальше степенно, грациозно, отхватывая у суши пологие земли.

В том самом месте, где реки соединяются в одно целое, словно наконечник стрелы, оторванный от древка, вырывается из воды зубастыми скалами остров. Всем своим неприступным видом убеждает он в совершенной необитаемости. Да и как попасть на этот бастион? С какой стороны не подберись, всюду неприступная скала, взлетающая в небо прямо из тёмно-серой водяной пучины. Глазом зацепиться не за что, не то что ногой ступить. Появись тут какой залётный путешественник, вряд ли бы рискнул забраться на отвесные стены острова. Может, от того и название этому куску земли дали Недом. А может и не так вовсе. Скорее всего, совпадение. Не могли коренные племена этих забытых Богом мест знать такие слова. А почему такое название дали зубастому острогу уже никто и не помнил, и разъяснить не мог.

Мало кто знал, что с южной стороны, между замшелых скал, скрывалась протока. Небольшая лодка легко проплывала по ней. А за протокой открывалась взору огромная чаша-озеро с тихой мягкой водой, не в пример холодной речной. Так и называлось это озеро – Чашка, уж больно похожа была. Восточный берег Чашки каменистый, крутой, поросший мелкими деревьями и густым мхом. Потому как из-за крутизны склона здесь не задерживалось солнечное тепло. Скользнёт солнечный луч по серым камням в полдень и убегает. Так это летом, а зимой вообще не заглядывает. Зато западный склон пологий, дружелюбный и богат на растительность. Кедрачи здесь мохнатые и щедрые на дары. Грибами и ягодами в хорошее лето можно запастись на долгие месяцы. Возможно, и вода в Чашке была приветлива, потому что солнышко не жалело тепла для этого склона.

А вот с южной стороны, над самой протокой, древние кедры, ухватившись могучими корнями-спрутами за каменистый склон, нависали густыми опахалами над озером, скрывая от постороннего любопытства и протоку, и часть Чашки. Самые рыбные места именно здесь. В тихой глубокой заводи в любое время можно добыть и муксуна, и нельму. Да и ленок иногда сюда заплывает.

Но кто же на необитаемом, скрытом за частоколом скал острове, будет рыбачить? Кого сюда занесёт, если про южную протоку никто не знает и не ведает? Если на острове никто не живёт? Однако, есть на Недоме жители. И не один десяток лет обитают они здесь. Кто они, и как они тут оказались, узнаем об этом позже. А пока…

И ранним утром, и ближе к закату Кузьма приплывал в заводь, под самую скалу Урэчэдил, похожую издали на голову медведя. Складывал вёсла и насаживал на крючок из рыбьей кости, только одному ему известную приманку. Улов был обеспечен. А как иначе? Кузьма уже четвёртый десяток лет промышляет рыбалкой. И дед его, и отец были рыбарями. Так по наследству и передали все премудрости рыбного промысла Кузьме.

Вот и в этот тихий летний вечер сидел Кузьма в своей пузатой лодке. На дне посудины уже барахтались, выпучив шарики мутневших глаз, с десяток крупных рыбин. Ещё часок и можно сворачиваться. Улов добрый, сытный.

Кузьма, как любой таёжный обитатель, обладал острым слухом. Свист непонятной природы насто