Морошковый ветер Амбинголда

Лесса Каури

Спасаясь от наемных убийц, юноша по имени Гербелин скрывается на болотах, называемых Амбинголдом за странный цвет воды. Он надеется, что тот, кто начал охоту, забудет о нем по прошествии времени. Но однажды он случайно сходит с тропы, и погибая, понимает, что забыл о себе самом. О том, кто он и для чего живет на этом свете.

Сможет ли он выбраться из цепких объятий смертельной трясины? И что увидит, если посмотрит ей в лицо?

Лесса Каури

Морошковый ветер Амбинголда

(рассказ)

Амбинголда болота мертвы —

Саван вод для целой страны,

Что хранит в себе чудеса.

Покидают сны небеса.

Ненадолго слетают вниз.

Лишь исполнят мертвых каприз

И к рассвету вернутся назад…

    (из старинной Лангаардской песни)

Гербелин замер. Цепкие пальцы трясины только что ухватили его за лодыжку. Шевельнуться – провалиться глубже. А не шевелиться – они постепенно затянут его.

Он огляделся по сторонам.

Это место называли Золотой трясиной – Амбинголдом, за странное свечение, по ночам заливающее обманчиво ровную поверхность болот, за обилие морошки, за слухи о несметных богатствах, покоящихся на дне.

Нет, помощи ждать неоткуда. Гербелин прибыл сюда выживать… Или умереть, если ищейки дядюшки Регуса разыщут его.

«Я родом из тех мест, сынок, – сказал ему тогда егермайстер Кохан, протягивая карту на потрёпанном куске пергамента. – Амбинголд укроет тебя, покуда Регус не уймётся. А если ты исчезнешь надолго – авось и забудет! Да и дел на него навалится – не продохнёшь. Сам знаешь, как Господина не стало, в Лангаарде разброд и шатание. Сильная рука была у его величества Альха Третьего, крепко держала узду власти! Отправляйся тотчас же, ни с кем не прощаясь. Выждешь год, а то и два. Ежели я жив буду – весной навещу тебя, расскажу, как и что. Тогда и решим, что делать. На карте мои тайные тропки пунктиром помечены. Без них не пройдёшь. Мороша тебя утащит…».

Эх, не спросил он тогда, кто такая Мороша, а теперь поздно!

Холодные пальцы трясины были уже под коленом. Амбинголд всегда получал своё…

Как там говорили – вся жизнь перед глазами промелькнёт? Ну, у тех, кто от меча или, скажем, петли погибал, может, и укладывалась она в долю секунды. А у Гербелина, здорового, крепкого и сейчас абсолютно беспомощного парня, разматывалась перед глазами как полотенце, вышитое матушкой…

…Вот отец целует его в макушку, накидывает капюшон, скрывающий лицо, и выходит на улицу. Он уходит… Он всегда уходит прочь, никогда не оставаясь ночевать.

– Почему батюшка так редко бывает дома? – спрашивал мальчишка, не поднимая глаз. Не хотел видеть в ответном взгляде мамы тяжёлую, покорную грусть.

– Он много работает, сынок. У него очень важная работа…

– А кем он работает?

В ответ матушка отшучивалась. Или отмалчивалась. А иногда давала ему огромный ломоть вкуснейшего хлеба с медом и он, довольно урча, вгрызался в него, забывая получить ответ на вопрос.

Жили они, не бедствуя, но скромно.

– Всё это: каменные дома, богатые экипажи, красивые одежды, драгоценные украшения, – прах, сынок, – говорила матушка. – После смерти человек оставляет другим лишь память – добрую или дурную! А себе – только любовь.

– Откуда ты знаешь? – спрашивал неугомонный Гербелин.

И тогда она, улыбаясь, прижимала руку к сердцу и просто говорила:

– Здесь!

…Вот столица встречает героев – страна пережила очередную войну.

Люди, выстроившись вдоль улиц, бросали цветы под копыта коней. Альх Третий ехал впереди. Осунувшийся, мрачный, он лишь кивал горожанам, как старым знакомым. Дома его ждали королева Регина, тишина бездетного замка и куча вопросов, которые надо было срочно решать.

Проезжая мимо Гербелина, король посмотрел на него и улыбнулся. Мальчишка следил за ним, едва дыша… Теперь он знал, на какую работу папа уходит из дома, никогда не оставаясь ночевать!

…Вот они вдвоём с отцом сделали привал в лесу после охоты. Такие дни, наедине, выдавались чрезвычайно редко.

– Прости меня, сын, – неожиданно произнёс Альх.

Гербелин поднял недоумевающий взгляд.

– За что?

– Я никогда не сделал бы твою мать королевой. Но не потому, что она была простой подавальщице