последний чародей

1

Я пишу этот мемуар для тебя, мой сменщик, мой далёкий и незнакомый я сам. Да-да, очень старый дед обращается к себе молодому. Сейчас это трудно понять, а ты и не пытайся. Я, ты и мы, и ещё точно не знаю сколько нас, по воле Центра закольцованы временем. И меняем друг друга на ответственном посту. Я был первым, с кого началась эта невероятная история. Наберись терпения и ты узнаешь как появился последний чародей.

Конечно, твоя вахта пройдёт совсем по-другому, но ты должен знать обо мне. Пусть это станет традицией, а в вахтенном журнале появится и твоя история для очередного сменщика. Когда закончится циклический круг, пройдёт неопределенное колличество времени и ты снова попадёшь сюда, узнаешь всё о себе и даже больше. Пусть в содержании этой многотомной жизненной эпопеи появятся мемуары не только меня, Оправданга Первого, но и Второго, и Пятого, и Десятого. Пусть этот журнал всё-таки даст ответ на вопрос: «Для чего это было нужно?». Я лично так и не понял.

***

Меня зовут, вернее звали, Николай Мамочкин. Сейчас я ношу другое имя. Попробую рассказать всё, как было, не нарушая хронологию событий, положив одну руку на условную библию, а другую на сердце. Кстати, не лгать и зрить в корень мне досталось от предков греческого происхождения. Говорят, мой пращур много путешествовал, жил в Сиракузах и был писарем у самого Архимеда. Все черновики и каракули, чертежи и закорючки учёного он терпеливо заносил гусиным пером на пергамент. А когда великий инженер крикнул своё знаменитое: «Эврика!», выскочил из ванны и голый побежал по улице, писарь бросился следом, еле догнал, протянул покрывало-тОгу и пристыдил учёного: «Прикройся, Архи. Люди кругом. Срамота какая».

Извиняюсь, отвлёкся. Так вот происхождение. Не знаю, с кем, когда и как мой древний родственник сожительствовал, но на сто процентов уверен, что всему виной сицилийские гены. И способность бесконтрольно творить чудеса передалась оттуда. Этот феномен, как змея, незаметно заполз в мой организм, свил гнездо и отложил яйца.

Я тогда работал внешкором в одной провинциальной газетёнке и разъезжал по району в поисках свежих новостей. Во время обеда в местной забегаловке познакомился с официанткой. Милая барышня средних лет, улыбчивая и слегка в теле, разрешила вечером ее проводить домой. Всю дорогу мы увлечённо беседовали, шутили и смеялись. Я почувствовал родственную душу и примагнитился. В конце прогулки защекотала мысль – «это моё». И я напросился на чай. Так и остался. Ее звали Роза. А я иногда называл подругу ласково: «Роза-берёза». Очень хотел ей оду в стихах посвятить, но не успел.

Сначала всё у нас было хорошо, даже очень. Семейная жизнь била ключом. Роза работала в кафе, я – в редакции. Каждый вечер мы счастливые, взявшись за руки, ходили на прогулку на зло местным районным разведёнкам и вдовушкам.

Но судя по тому, как на нас косились трактористы и стахановки с местной птицефабрики, я сразу почуял какую-то недобрую энергетику, похожую на зависть с желанием погубить. Иногда казалось, что тут, в захудалом городишке, живут сплошь колдуны и шаманы, которые только и делают, что пОрчу наводят на красивых девушек и успешных интеллигентов. Порой мне казалось, что я тоже чародей, закончил с отличием курсы Хоттабыча и смогу достойно дать недругам отпор, постоять за своё счастье. Но всё же потерял бдительность. И как-то раз за измену в гневе превратил подругу в древесину.

Когда в лесу собирали грибы, мы с Розой разошлись в разные стороны. Договорились связь держать через спортивные свистки, как у тренеров. Специально купили, чтоб не потеряться. Собрал я лукошко, как слышу позывной от Розы. Ну я туда. И чем ближе подходил к месту, тем отчётливей понимал, что это не свисток, а сладостный женский стон, как предвесник сексуальной кульминации. Не поверил глазам! Сверху Розы лежал какой-то мужик. Не сразу узнал ее директора и хозяина кафе. Тут в груди проснулась проклятая змея, и меня перекрыло, от возмущения и гнева сорвало крышу. Перестарался, это факт. Горе-любовника уменьшил до размеров зубочистки, положил в коробочку и спрятал в карман. А Розе-изменщице хо