Москва-Париж

Александр Жарких

На войне нельзя оказаться просто так. Там оказались все, кто хотел. Кто не хотел – тоже оказались. На самом деле мы все сейчас на войне. Она уже пришла домой ко многим. И не хочет уходить. Война всегда себя так ведёт. Никогда не оправдывается. Пришла и всё, она уже твоя! Многим она уже поменяла судьбы. У зеков, вообще-то, своя судьба, но война пришла и к ним, забрав кого-то с собой. Кого-то навсегда, а кого-то оставив всегда вспоминать о ней.

Эта книга заставит вас вспомнить о тяжёлых днях на СВО тех людей, которые пришли туда воевать в составе бойцов ЧВК «Вагнер»в первый год войны с воли и с зоны, сплотившись и поменяв свои обыкновенные человеческие судьбы на судьбы героев, ибо они все – герои.

Москву можно представить в Париже, Париж – в Москве. А можно представить Париж на СВО? А он там был, уехав туда из Москвы проездом через камеру в колонии. Вот о том, как такое могло получиться эта книга. И для того, чтобы понять хоть что-то, её нужно читать лично.

Александр Жарких

Москва-Париж

Меня больше всего интересует человек, который способен пожертвовать собой, своим образом жизни – неважно, ради чего приносится эта жертва: ради духовных ценностей, или ради другого человека, или ради собственного спасения, или ради всего вместе. Такое поведение по своей природе исключает все те эгоистические побуждения, которые обычно считают лежащими в основе "нормальных" поступков; оно опровергает законы материалистического мировоззрения. Оно часто абсурдно и непрактично. Несмотря на это – или именно по этой причине – человек, который действует таким образом, способен глобально изменить жизнь людей и ход истории.

Андрей Тарковский

1. НЕЖНОСТЬ

– Париж-то будем строить? Или как?..

– Давай Эйфелеву башню построим где-нибудь в районе Парка Победы. И от неё прямо до Кремля проложим по Кутузовскому и Новому Арбату… Елисейские Поля. А Москву-реку назовём Новой Сеной и построим мосты через неё… Красивые, новые! А не эти, чугунно-советские и лужковско-собянинские.

– Слушай, а где бы ты тогда поставила Собор Парижской Богоматери?

– Ну как где?.. Конечно, на Балчуге, на острове. Там, где сейчас «Карандаши» стоят и Дом музыки, там место похожее.

…Она смеялась, говоря совершенно невозможные вещи, и мы, старательно обходя летние лужи Якиманской набережной, медленно шли в направлении Болотной площади, наслаждаясь тёплым днём и лёгким флёром общения друг с другом. В своём воображении графику сухих слов она наверняка преобразовывала в красочные картины парижских улиц. Я видел, как одно только упоминание бульваров центральных округов Парижа наполняло особенным блеском её большие зелёные глаза. Держа меня за руку, Вера мысленно вела меня на Монмартр и незаметно подводила к Сакре-Кёр – через пошловато-разгульное место с кафешками, засиженное уличными торговцами и псевдохудожниками, подводила меня к знаменитому собору, посвящённому Святому семейству, который был словно огромный инопланетный корабль, неожиданно приземлившийся на самом высоком холме Парижа. А потом мы с ней весело спускались по ступеням и пологим лужайкам куда-то вниз, наверное, к Пляс Пигаль и узким улочкам 18-го округа, отыскивая в своём сознании и другие открыточные виды ненастоящего Парижа.

Наше тогдашнее чувство рассуждало примерно так – раз мы не можем пока туда поехать, значит, всё это нужно просто нарисовать в своём воображении. Иногда она просила меня остановиться и закрыть глаза, чтобы получше представить всё это. Но моим закрытым глазам нужны были ориентиры. А какие могут быть ориентиры, если вокруг нас Москва?

И вот мы с ней уже спускаемся под землю и садимся в поезд метро на Кропоткинской, который подхватывает нас и уносит прямо в Париж, на станцию Saint-Lazare. Ведь Париж – это же совсем близко!.. А ещё – мы почти молодые и почти счастливые. Не тащим за собой весь накопившийся бред прожитой до этого жизни. Она мне искренне верит, и я верю ей. И мы строим планы на будущее и на свой будущий город. Наверное, вот так бывает: всю жизнь живёшь в каком-то одном городе, а потом оказывается, что должен полюбить совсем другой.

…Память немного о