Дружище

Александр Матюхин

Он обычный ребенок, которому строго запрещено проявлять эмоции.

Нельзя злиться, радоваться, грустить и влюбляться. Нельзя появляться на людях. Нельзя разговаривать с незнакомцами. Лучше вообще не открывать рта, если рядом есть кто-то кроме мамы и папы.

Но у него есть и другая тайна. Дружище. Самая близкая подруга на свете. Ей-то можно всё: мечтать, болтать, восхищаться и даже убивать людей.

Александр Матюхин

Дружище

– Вы с этим, верно, еще не сталкивались, – пояснила Алиса. -

Но когда вам придется превращаться в куколку,

а потом в бабочку, вам это тоже покажется странным.

Л. Кэрролл «Алиса в стране чудес»

1. Активная фаза

Женщина окликнула Игната, когда тот шёл от детской площадки в сторону подъезда.

– Мальчик, мальчик! – она запыхалась, подбегая к нему. – Мальчик, привет! Ты из нашего дома, так ведь?

У женщины были яркие красные губы, а ещё слишком много пудры на лице, которая местами собралась катышками и забилась в морщинки под веками.

Игнат остановился, прижав к груди планшет с мультфильмами. Кивнул. Возле подъезда было не страшно. Вон окна квартиры – кухня и комната – почти наверняка оттуда сейчас выглядывает папа и всё видит. К тому же женщина не походила на маньячку или, там, наркоманку. Подумаешь, слегка взволнована.

– Какая удача, что я тебя встретила! – сообщила она, торопливо роясь в сумочке. – Я на четвёртом живу, сто сорок седьмая квартира! Без лифта можно подняться. Мы соседи, получается. Ольга, Ольга я. Это замечательно. Предельно замечательно, мальчик!

Женщина заулыбалась, обнажая белые зубы с мелкими пятнышками губной помады. Протянула Игнату руку. На раскрытой ладони лежали три слипшиеся мармеладки в форме червяков.

– Держи, подарок за знакомство! Соседи всегда друг другу что-то дарят, ты знал? Сначала я тебе, потом ты мне.

Игнат осторожно взял одного червячка, засунул в рот. Потрескавшиеся губы всё ещё ныли, хоть мама и смазала их с утра вазелином. В горле болело, но боль ещё не достигла своего пика, не дозрела окончательно. А, значит, сладости не запрещены. Хотя, признаться, он больше любил шоколад.

– Клубничные, – выдохнула женщина. – У меня много вкусов есть в квартире. Хочешь, сходим, я дам. Разные лежат, давно уже.

Вокруг глаз у неё, заметил Игнат, набухли плохо скрываемые синяки. Да и сами глаза были раскрасневшиеся, уставшие. Игнат хорошо знал эту красноту – папа после долгих отъездов возвращался с точно такими же глазами, капал себе что-то, потом ходил с платком и вытирал слёзы. Как-то бросил мимолётом, что в последние годы слишком много пыли вокруг. На дорогах, в полях, в городах, везде. Никуда от неё не деться. Поэтому надо беречь глаза, чтоб не ослепнуть раньше времени.

(Не бери в голову, ты всё равно не запомнишь)

– Давно переехали? – спросила женщина. – Я такого славного мальчика ни разу здесь не видела. Что у тебя с губами? Отморозил? А ты на каком этаже живешь?

Игнат молча жевал мармеладку, пока она сама собой как-то не проглотилась. Захотелось ещё.

Не дождавшись ответов, женщина принялась снова рыться в сумке. Два червячка упали к её ногам.

– Сейчас… минутку… я знаю, знаю, милый мальчик, что тебе нужно. Ага. Вот.

Она достала блестящий квадратик с надписью VIZIT и чуть ли не силой втиснула Игнату в ладонь. Потом, цепко перехватив его запястье, потащила мальчика к подъезду.

– Вам всегда нужны презервативы, я знаю, – бормотала женщина. – Одно и то же, одно и то же.

Лицо растянулось в неприятной улыбке, на переносице собрались капли пота.

– Что тебе ещё нужно, мальчик? Презики есть, мармеладок дам. Потискать тебя, в щёчку поцеловать или что? Сколько тебе? Девять? Семнадцать? Взрослый уже, чтобы в щёчки целоваться. Мужик почти. Пойдём!

Он бросил последний взгляд на окна квартиры и зашёл следом за женщиной в подъезд. Внутри было прохладно, а ещё пахло то ли сырой рыбой, то ли тухлыми овощами, не понять. Почтовые ящики вдоль стены напоминали редкие зубы уличного хулигана.

У лифта разбили бутылку, и её осколки блестели в мутном высохшем пятне.

– Пешком поднимемся, – решила женщина, подталкивая Игната в спину. Голос её изменился, стал пи