Наши тонкие струны

Крис Таллик

NoSugar. Романтика

Если ты любишь музыку, это роман для тебя. Если просто любишь кого-то – он тоже твой. Потому что это роман о любви и музыке.

Крис и Маша – будущие звезды. Пусть даже никто, кроме них, об этом не знает. Макс и Сергей с ними неразлучны. Они только что собрали свою супергруппу и готовы к любым вызовам. Но шоу-бизнес оказывается слишком жестоким, и взрослая жизнь тоже.

«Ты – мое солнце, – поется в их песне. – Пусть все говорят, что ночь будет вечной».

Они играют всерьез. Они верят в любовь и в музыку. А мы – верим им.

Для широкого круга читателей.

Крис Таллик

Наши тонкие струны

© Таллик К., текст, 2024

© HAISEKI, иллюстрации, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

001. Как зовут ангела?

Крис сидит у окна. Рядом – гитара в жестком кейсе. Автобус въезжает на Троицкий мост.

По Неве плывут пароходики.

Солнце жарит по-летнему, и золотой ангел на шпиле Петропавловского собора сияет так, что больно смотреть. Про него говорят: если будешь себя плохо вести, он пошлет молнию прямо с неба и испепелит тебя заживо.

Но Крис его не боится. Они давно знакомы, вот уже лет семнадцать. Иногда Крис зовет его просто Петриком. Не так-то просто придумать имя для ангела!

«Слушай, пошли мне сегодня удачу, – просит Крис. – Чтобы не завалиться на собеседовании».

Ангел молчит.

«Ну пожалуйста. Мне правда надо».

«Тебе вовсе не это надо, – отвечает ангел. – И мечтаешь ты не об этом».

«Откуда ты знаешь?»

«Я про тебя все знаю».

Крис по-мальчишески шмыгает носом. Но она – девочка. В джинсах и длинной белой толстовке с тонким принтом «НЕНАВИЖУ ДУРАЦКИЕ НАДПИСИ».

На гитарном кейсе – одна-единственная круглая наклейка с пацификом. Надорванная с краю, как будто кто-то пытался ее соскрести, а потом бросил. От куриной лапки осталось только два пальца.

Добрая память от сорок третьего отдела. И на том спасибо: могли вообще гитару отобрать.

«Тогда… помоги просто как-нибудь», – просит Крис у ангела.

«Я подумаю».

Автобус раскрывает двери. Крис подхватывает гитару и выходит.

002. Хелло, Уэнздей

В Институте культуры – тихо и культурно. Вступительные испытания и всякие там коллоквиумы не так давно придумали проводить дистанционно, и абитуриенты больше не толкаются в дверях и не маячат в коридорах. Но бывают и жесткие кейсы: Крис неплохо выступила перед веб-камерой, а потом ее зачем-то пригласили на собеседование.

«Хочу посмотреть товар лицом», – написал ей Бессонов, председатель приемной комиссии. Шутка явно несвежая. Наверно, этот копипаст он рассылал всем. Хотя… кто их знает, этих культурных.

Крис смотрит в телефончик вместо зеркала. Приглаживает волосы.

У нее – ничем не примечательное лицо. Не очень круглое, но и не длинное. Нос не сказать чтобы сильно тонкий, слегка курносый и к тому же в веснушках. Рыженькие волосы и зеленые глаза. Кошачьи, по выражению отчима.

Да, ее лицо – не самый изысканный товар. Но, блин, какого черта? Эд Ширан тоже рыжий, зато миллионер. К тому же Крис прекрасно играет на гитаре. А еще ей подарили на др полуакустический «Гибсон», как у олдскульных блюзменов. Цвета «черри санберст». Проще говоря – огненно-рыжий, как ее волосы.

Председатель оценил, это было видно.

Иногда не знаешь, что выстрелит. Может, «Гибсон». Может, специально выученный джазовый септаккорд. А может, случайный взгляд из-под рыжей челки. Неосторожный взгляд.

Ч-черт. Ей ведь уже не пятнадцать.

She’s got experience.

«Петрик, пошли мне удачу», – повторяет Крис, поднимаясь по шикарной мраморной лестнице.

У дверей аудитории прохаживается несколько парней, с инструментами и без. Кто-то один уже внутри: из-за двери доносятся звуки фортепиано и жуткие завывания. Словно волку-оборотню наступили на хвост.

Кристина делает вид, что она не отсюда. Неизвестно зачем. Эти ребята ей ничего дурного не сделали.

Ну, кроме того, что они – ее конкуренты. На потоке всего тридцать мест, если не брать эстрадный вокал, на который вообще непонятно кого принимают. И смотрят ли там вообще на лицо… или на что другое… f[…]ck ‘em all.

Крис садится в сторонке на подоконник. Чтобы успокоиться, достает из кейса гит