Мемуар. Стихи и переводы. 1965–2023

Леонид Абрамович Юзефович

Леонид Юзефович – писатель, историк, лауреат премий «Большая книга», «Национальный бестселлер» и «Ясная Поляна». Автор документальных романов-биографий «Самодержец пустыни» о бароне Унгерне и «Зимняя дорога» о белом генерале Анатолии Пепеляеве и красном командире Иване Строде, романов «Казароза» и «Журавли и карлики», сборника рассказов «Маяк на Хийумаа» и повести «Поход на Бар-Хото», в которой он вновь обращается к монгольской тематике.

В новую книгу «Мемуар» вошли избранные стихи Леонида Юзефовича, написанные с 1965-го по 2023 год, и автобиографическое эссе о любви к поэзии, которую он пронёс через всю жизнь.

Леонид Юзефович

Мемуар. Стихи и переводы. 1965–2023

В оформлении книги использованы фотографии Евгения Петрушанского

(переплёт, форзац, нахзац (разворот))

и Игоря Мухина (нахзац (полосная)).

© Юзефович Л.А.

© ООО «Издательство АСТ»

Ландшафты

Обеденный перерыв[1 - Мне было 17 лет, я тогда работал фрезеровщиком на пермском Электроприборном заводе (он же – «Часовой» и п/я 601).]

Съесть пару мятых пирожков, запить

томатным соком,

Сесть, изучая этот день по чёрточкам заноз,

Курить, смотреть, как вьётся дым

под потолком высоким —

А рядом, как часы, стучат костяшки домино.

На электрических часах устало

стрелка дрогнет,

Ещё минута – и течёт

расплавленный звонок.

Оставят парни домино, свои оправят робы,

И встану я за мой рябой,

мой фрезерный станок.

Забью тяжёлым молотком тупую заготовку,

Так, что прокладка зазвенит

в промасленных тисах,

И вдруг пойму, что этот день,

как я, прямой и тонкий,

Переломился пополам не только на часах.

1965

После смены

Течёт толпа из хмурых проходных,

На всех углах двоится и троится,

И вот уже остались мы одни,

И вот уже вокруг чужие лица.

Там, позади, людской поток течёт,

И полы у плащей взметает ветер,

А здесь уже мы все наперечёт

И, может быть, одни на целом свете.

Напрасная ль дорога нам легла,

Раз так легко нам в мире растворяться,

Прощаться возле каждого угла

И на холодных улицах теряться?

1965

В подземелье. Псково-Печерский монастырь

Отец-наместник дал мне разрешенье

Сойти во тьму, ведь мы с ним —

земляки.[2 - Тогдашний настоятель монастыря, архимандрит Алипий (Воронов), узнав, что я из Перми, сказал мне, что одно время жил в Пермской области, в Соликамске. Художник по профессии, он, вероятно, реставрировал там настенную роспись в одной из церквей XVII века. В качестве его «земляка» я и попал в монастырские пещеры, что в те годы мало кому удавалось.]

Свеча в руке, кончаются ступени

И каплет талый воск на башмаки.

Над нами флюгера на башнях стонут,

А здесь во мраке тлеют образа.

Со мной идёт загадочный эстонец,

Его непроницаемы глаза.

И нас ведёт загадочный священник,

Его глаза сухи, утомлены.

Я у него готов просить прощенья,

Хотя не знаю за собой вины.

А тишь такая, что зрачки морозит.

Но вот в простенке задрожит свеча —

Закладывают склеп. Как капли оземь,

Всё глуше, глуше кирпичи стучат.

А ведь сегодня утром мне казалось,

Что чудеса должны быть высоки, —

И вот в песке подземном увязают

Закапанные воском башмаки,

И холод этих стен в разгаре лета

Рассеивает всю мою тоску.

Так дай мне Бог шагать по белу свету,

Как я иду по чёрному песку.

1967

«Нам объяснял экскурсовод…»

Нам объяснял экскурсовод,

В какой реке какая рыба,

В какой тюрьме какая дыба,

В какой земле какой народ,

Какая где растёт трава,

Где мертвецов в земле хоронят,

Где на добычу стай вороньих

Их вешают на дерева.

Мне было чувствовать дано,

Как весело прошло по жилам

И голову мою вскружило

Всезнанья сладкое вино.

Теперь я понял, что нигде

Не могут люди жить без хлеба,

Что дождь на землю сходит с неба,

А рыба плавает в воде.

1970-е

Селенга

На песке у медленной воды

Влагой наливаются следы —

Это в полукружье каблука

Селенга?, зелёная река.

У неё – шестнадцать рукавов,

Вдоль неё – пятнадцать островов.

Как щетина жёсткая, трава

Густо покрывает острова.

Д