Дно

– Здорово металлюги! Привычно поздоровался я подходя к автобусной остановке. Судя по опухшим глазам Макса, ночь у него закончилась рано, а вот второй верткий не по годам Диман по прозвищу,, Бро,, несмотря на относительно тёплую погоду нещадно мерз. – Ну где этот Михалыч, бля, ежась от ветра проговорил Димка. – Ща, нарисуется, успокоил я его и закурил,. И тут же как по закону подлости из за поворота вылетела,, буханка,, Михалыча по нашему,, шахид мобиль,,. Каждое утро с понедельника до пятницы Михалыч по доброте душевной подвозил нас на работу, ну и обратно. И каждый раз мы гадали, когда у него откажет сердце, на мосту, на спуске, или ещё где. Ларчик открывался просто, несмотря на шестьдесят с большим гаком лет, Михалыч продолжал работать, ежедневно наматывая не одну версту за пультом кранбалки. До работы домчались довольно быстро, благодаря экстремальному вождению и наплевательскому отношению к пдд. Цех был открыт, и мы разбежались по своим шкафам переодеваться. Через десять минут мы выглядели так, что даже самый зачуханный бомж по сравнению с нами был бы авторитет. – Сука, бормотал Диман, – жена поедом жрёт, все шмотки на работу вытаскал.

– А ты на помойку сходи, усмехаюсь я, – или у бомжей отожми.

– Они ему очко порвут за шмотки, басит со своего места наш бригадир Антон, или просто Саныч, – ты лучше скажи Диман, ты на мужской поступок горазд?

,, Бро,, застенчиво улыбается, а Антон видя все это продолжает. – Не, а чё, после работы по стакану жахнем как мужики, или ты пидор? Последний аргумент добивает Димана и он пулей вылетает из раздевалки. Наша металлобаза, или просто приёмка чёрного и цветного лома была наверное крайним прибежищем, тут никого не интересовало кто ты, твоё прошлое было неинтересно, наличие документов тоже, главное было, можешь или не можешь пахать. Вот в таком изумительном месте я и пребываю, и если относится с ровной долей пофигизма и юмора, то неплохо. Тем временем появились последние из братьев мусульман, Хусан, и Рома, последний сверкая подбитым глазом улыбался демонстрируя выбитый зуб. – Рома, сука, ты когда работать будешь? Смеётся в ожидании ответа Михалыч. – Я работаю! Гордо заявляет Рома под наш смех. Тем временем Антон поднялся и не смотря на крупные габариты довольно бесшумно прошёл в коридор. Все знали, сейчас он идёт к,, фюреру,, узнавать какие мы чмо и гондоны ну и между делом что нибудь по работе. О нашем начальнике чуть позднее. Хусан тем временем как паралитик пытался что то сказать, дергая мышцами лица. – И не говори Хусан, у самого муж пьяница, успокаиваю я его. Тот выдыхает и слышится – Мозга ибешь….

– Да заткнись ты тварь черномазая, говорит проходящий мимо Диман. Несмотря на вроде как оскорбления, все воспринимается как должное. Это просто ежедневная форма общения. Рома, он же Рахмотуло, или как иногда звали Рома хуйло, сразу в цеху идёт на место переборки меди, вокруг белые и не очень бекбэги, в которые идёт фасовка медной херни по позициям. В ожидании команды наших бугров, вернее пока одного, второй запаздывал, мы бродили по цеху. Антон все ещё был у,, фюрера,, как в цех с,, пистолетом,, вошёл второй наш начальник Андрей и буркнул – Открываем ворота. Рабочий день начался. Андрей был с виду полная противоположность Антону, но это только внешне. Если Антон был с виду крупный и даже невозмутимый, то Андрей был ниже и сухощавее и при этом казалось что он ненавидит все и всех. И тому имелось обоснование, они оба работали в этом цеху уже почти двадцать лет и удивить с нашей маргинальной стороны было практически нечем. Хусан будучи от природы заикой, да ещё с очень плохим знанием русского пытался что то сказать, но кроме слов,, Короче,, и,, мозга ибешь,, было ничего не понять.

– Иди Хусан медь чисти, со вздохом отправляет его Андрей, и тут же окинув цепким взглядом цех начинает нарезать задачи. – Толян, сейчас Ляля на погрузку станет, скажи этому старому пидору, говорит он вполголоса мне, я киваю и быстрым шагом иду к,, старому пидору,, Михалычу. Тот флегматично переставляет по ему одному ведомой системе кагаты со,, шнягой,,.. – Михалыч, у нас погрузка, Лялю грузим, сообщаю