Избранное. Рассказы основанные на реальных событиях

Александр Николаевич Козлов

Реальные истории, случившиеся с автором, его родственниками и соседями, легли в основу представленных рассказов. В большенстве рассказов подтверждаются слова Максима Горького: "Последствия любви всегда одни и те же – новый человек! Я говорю не о ребенке, а о людях, которые любят, ведь это чувство обновляет душу, делает людей иными, лучше, красивее."

Александр Козлов

Избранное. Рассказы основанные на реальных событиях

Интервью

с человеком из прошлого

– Здоров будь, Фанасий! Тут вот корреспондент из газеты, хочет интервью с тебя взять. Поговори с ним, – скороговоркой протараторил председатель колхоза, переступая порог. И на ухо шепнул, – Смотри не сболтай чего лишнего, сам знаешь, какие последствия могут быть.

Вслед за ним в облаке морозного тумана в избу вплыл хлюпкий парнишка, в светлым пальто из драпа и меховой шапке-ушанке с приспущенным козырьком и завязанными на затылке тесёмками наушников. Он усердно потирал замерзший нос и щёки, и, громко стуча валенком о валенок, тщетно пытался сбить прилипший снег, топчась у порога на сухой невыделанной овечьей шкуре – кожАнке.

– На крыльце голикОм надо было обмести валенки, а не в избу снег тащить, – недовольно буркнул Афанасий.

– Ну, не серчай, Фанасий, городской он, это я промашку дал, не объяснил, – попытался разрядить обстановку председатель.

Увидев образа с горящей возле них лампадой, корреспондент шепнул председателю:

– Он верующий что ли, сейчас и будет одно и то же твердить на все вопросы – "Слава Богу, хорошо!"

– Не паникуй! – шепнул в ответ председатель.

– Ну, чего под порогом топчитесь, проходте вперед! Если надолго, то раздевайтесь. Анисья, ставь самовар! – сделав вид, что не слышит шёпот вошедших, проворчал Афанасий. Пристально оглядев корреспондента с ног до головы, добавил: – Слава богу, живем хорошо! Правда, угощать шибко нечем, а картошкой с солеными огурцами накормить сможем, если не побрезгуете.

Председатель хитро подмигнул корреспонденту и вытащил из-за пазухи бутылку самогона.

– Я же говорил, у Фанасия закусь найдется! Ты Анисья не сердись, не каждый день к нам корреспонденты с району приезжают. Да и для сугреву немного надо, мороз-то вон как завернул! – обратился он к жене Афанасия.

Поставив бутылку на стол, председатель скинул с плеч тулуп и повесил его на гвоздь слева от двери. Отряхнув шапку от инея, попытался водрузить её на воротник тулупа, но подумав, положил на край лежанки русской печи, чем напугал лежащих там внуков Афанасия от средней дочери. Корреспондент последовал примеру председателя. Раздевшись, оба прошли в середину комнаты, ожидая предложения усесться за стол.

Корреспондент, словно ненароком, изучал обстановку избы, которую освещала подвешенная над столом керосиновая лампа с абажуром. В центре избы, челом к двери, стояла русская печь. Дощатая перегородка между печью и передней стеной разделяла избу на две половины. В левой половине в переднем углу под образами стояли две лавки, по передней стене – длинная, вдоль боковой – короткая, рядом с ними стол с несколькими табуретками. Справа вдоль перегородки весь промежуток от печки до окна занимала железная двуспальная кровать, покрытая покрывалом, поверх которого горкой лежали три подушки, накрытые кружевной накидкой. С торцов и сбоку кровать украшали подзоры с кружевами. Вдоль кровати и печки, от самого окна до двери на полу лежал разноцветный полосатый самотканый половик. Слева, недалеко от стола, стоял буфет с красивой резьбой по дереву, что говорило о былом достатке семьи. Рядом с буфетом, напротив печи, стояла небольшая печка – щит, соединенный с русской печью жестяной трубой, расположенной вверху под потолком. Обычно русскую печь топили утром, чтобы приготовить еду, а в зимнее время года ночью избу обогревали щитом, сжигая в нем вечером охапку дров. Вот и сейчас там потрескивали поленья.

Перед челом печи, в правом заднем углу избы, по-видимому, была кухня. Там Анисья наливала воду в самовар. Затем она зачерпнула совком красные угли в щите, всыпала их через конфорку в кувшин самовара, бросила т