Последний день в… Париже

Татьяна Донченко

У Вики Селезневой началась черная полоса: болезненное расставание, утрата близких и нависшая угроза над ее жизнью. В ее руках результаты анализов, но она не решается открыть конверт и отправляется в Париж с двумя лучшими подругами.

Эти десять дней Вика планирует прожить каждую минуту, словно это ее последний шанс. Она мечтает бросить вызов скучной и предсказуемой жизни, пуститься во все тяжкие и испытать настоящие эмоции. Но представления о беззаботном отпуске меняются с появлением обаятельного француза Алекса…

Татьяна Донченко

Последний день в… Париже

День первый

А вы знали, что за пять часов полета можно получить такую же дозу радиации, как на одном сеансе цифровой флюорографии грудной клетки? Все потому, что на высоте десяти тысяч метров атмосфера сильно разрежена, и защита от солнечной радиации значительно слабее, чем на земле. Некоторые люди летают по несколько раз в месяц, но при этом опасаются делать рентген чаще раза в год. Интересно, почему?

Ну вот, начала историю о своем эпическом путешествии в Париж в честь окончания универа с душных фактов о радиации. Браво мне! Я – тот еще рассказчик, крепитесь.

Мои лучшие подруги, Соня и Кристина, с которыми я знакома с младших классов, не докучали разговорами весь полет. Крис, перебрав с джин-тоником еще перед вылетом, спала, постоянно роняя белокурую голову на мое плечо. Тяжелая такая! Наверное, оттого, что в ней вечно роятся куча безумных идей, которые никогда ничем хорошим не заканчивались. А Сонечка, нежное создание, как обычно, что-то читала и плакала, сморкаясь в платок, растроганная очередной драмой.

Вообще, у нас есть еще и четвертый друг. Со школы мы – неразлучный квартет, даже в универ один поступали, чтобы и там не расставаться. Артем – четвертый из нас. Но мы как-то негласно решили, что этот отпуск проведем чисто в женской компании. К тому же, у Темы начался очень важный этап собеседований, и он не мог променять мечту открыть дизайнерскую фирму на десять дней в Париже. Тогда он, бедняга, не знал, что потеряет…

К слову, Тема и Соня, наша школьная парочка, наконец поженятся в этом году! Самойлов каким-то образом уговорил родителей Сони отдать за него единственную дочь. Как – загадка века. Но я догадываюсь, что он смог доказать, что, помимо любви, сможет обеспечить их дочь хотя бы приблизительно так же, как это всегда делали они.

Оставшись наедине с мыслями, я прокручивала их одну за другой, как будто скролила ленту видеонарезок о своей жизни. Нелегко было пережить последние пару лет. Моя тетя два года лечилась от рака и недавно скончалась. А до этого умерла моя двоюродная сестра. Ей было всего двадцать пять лет. Я уже молчу о том, как меня потрепало расставание с Пашей. А теперь еще эта информация о полетах и радиации никак не выходила у меня из головы все четыре часа.

Наш вылет был ровно в двенадцать, в ясный день: небо чистое, прозрачное, ни облачка. Я поглядывала в иллюминатор на залитые солнцем пейзажи, щурилась от яркого солнечного света и думала… думала…

И в момент, когда шасси едва коснулись посадочной полосы, я зажмурилась, схватила за руки двух своих любимых подруг, сидевших по обе стороны от меня, и выпалила:

– У меня, возможно, тоже опухоль.

Не услышав никакой реакции от девочек, я приоткрыла один глаз. Кристина и Соня вытаращились на меня в немом шоке. Я слегка сжала их руки, приободряя, будто потенциальное наличие опухоли убивало не меня, а их.

Пассажиры аплодировали пилоту, благодаря за мягкую посадку, кто-то засвистел, какой-то малыш истошно заорал на весь салон, а женщина впереди, занимавшая два кресла, начала собираться на выход, невзирая на убедительную просьбу пилота не вставать с места. Ужасная суматоха, от которой за минуту можно устать больше, чем от тридцати часов полета с пересадкой в Стамбуле.

– Что? – прошелестела Кристина, первой выходя из оцепенения.

Народ вокруг начал отстегивать ремни безопасности, вставать с мест и суетливо вытаскивать ручную кладь. Можно подумать из самолета заберут только первых десять человек, а остальных оставят на генеральную уборку салона или вообще