На кого ты меня променял?

Амелия Борн

– Мама! Артем! Что вы творите?!

Мой голос сорвался на крик. Отступив, я зажала рот ладонью, чтобы не орать во всю силу легких.

Шла к мужу сделать сюрприз посреди рабочего дня, а неожиданность, да еще и жутко грязная, ждала не его, а меня.

– Аня, ты какого хрена здесь делаешь? – обрушился на меня муж.

А я застыла, не веря своим глазам.

Мой любимый супруг занимался любовью прямо в кабинете своего босса…

И делал он это с моей

… мамой…

Амелия Борн

На кого ты меня променял?

– Мама! Артем! Что вы творите?!

Мой голос сорвался на крик. Отступив, я зажала рот ладонью, чтобы не орать во всю силу легких.

Шла к мужу сделать сюрприз посреди рабочего дня, а неожиданность, да еще и жутко грязная, ждала не его, а меня.

– Аня, ты какого хрена здесь делаешь? – обрушился на меня муж.

А я застыла, не веря своим глазам.

Мой любимый супруг занимался любовью прямо в кабинете своего босса…

И делал он это с моей

… мамой…

Меня взяли на главную роль в спектакле!

Я едва не прыгала от счастья, потому что именно занятия в театральной студии, куда я отправилась по совету психолога, стали не только моей отдушиной, но и лекарством. И видеть, как мой талант не только «прокачали», но и хотят показать всем, что я могу играть серьезные роли, было очень вдохновляюще.

И к психологу, и в студию я пошла потому, что не чувствовала материнской любви. Никогда, с самого того момента, как впервые стала осознавать себя в этом мире.

У меня было все, чего бы я ни пожелала – нарядные платьица, в которые меня обряжала мать; поездки с бабулей на моря, потому что маме было недосуг побывать в отпуске с дочкой; покупки, причем весьма дорогие. Все, кроме главного, о чем я мечтала – тепла от той женщины, которая произвела меня на свет.

Отца своего я не знала. Мы с ним не встречались ни разу. Судя по тому, что мне говорила мать, беременность ее была нежеланной. Причем для них обоих. Да-да, такие вещи мама тоже совершенно спокойно рассказывала мне, ни капли не заботясь о том, ранят они меня, или нет.

И кто-то, возможно, сказал бы, что это ерунда, ведь мать, несмотря на какую-то холодную игривость, все же родила меня и всем обеспечила, но я не могла по щелчку пальцев просто сказать себе, что меня это никак не трогает.

Я была действительно очень чувствительной и эмпатичной. Любая мелочь могла меня задеть. Когда растешь в бесконечной потребности получить любовь, но понимаешь, насколько это утопично, как-то не выходит сразу обрасти броней.

Наверно, именно отсутствие ласки и тепла и стало причиной тому, что замуж я выскочила рано. Едва мне сравнялось восемнадцать, мы познакомились с Артемом, а уже через три месяца я сказала ему в загсе «да».

Кстати, свела нас мама. Она просто вскользь сказала, что у нее на примете есть очень перспективный парень. И хоть он на девять лет меня старше, разница в возрасте – не помеха. Моих мыслей на этот счет узнавать она не стала – ей это было попросту неинтересно. Но после данного разговора мама привела в наш дом Артема.

Обаятельный, улыбчивый, с чувством юмора. Он тут же окружил меня вниманием и заботой, а потом вскружил мне голову. Довольно быстро Тема стал моим первым мужчиной, а потом и вовсе объявил, что договорился в загсе и нас распишут безо всяких длительных процедур, требующих времени.

Буквально снесенная с ног его напором и скоростью принимаемых решений, я не успела оглянуться, как стала женой Сахина Артема. И поняла, что он и есть то самое счастье, которого я почти не испытывала за восемнадцать лет жизни.

К психологу, правда, пришлось обратиться тайно. Тема считал, что все они шарлатаны, только и способные, что высасывать деньги, и что все мои детские травмы – ерунда. Сам он вырос в полной любящей семье, так что понять бы меня не смог, как бы ни пытался. Посему, я просто отправилась на терапию, потому что в один момент поняла: фиксация на том, что мама меня не любит, мешает моему браку.

Я могла обидеться на какую-то мелочь. Я бесконечно просила Артема заверять меня, что любима и нужна. И уже после нескольких сеансов мне стало гораздо легче.

А уж когда я пошла на курсы в т