Авиация – жизнь моя

Валерий Гудошников

Если можно было бы повторить – я бы, не раздумывая, всё начал снова. Всё-таки 20 000 часов – это почти три года в небе. Кто-то, возможно, скажет, что эти три года выброшены из земной жизни. Может быть. Но зато, какое это счастье возвращаться на землю, где тебя ждут. Особенно из трудного ночного полёта. Это не передать.

Все рисунки и фото в разные времена сделаны автором и взяты из личного архива.

Валерий Гудошников

Авиация – жизнь моя

Пересеклись над Уфой

Сентябрьский закат.

Краски стёр закат у земли.

В небе ярок пока что свет.

Так когда-то и мы могли,

А теперь, к сожаленью, нет.

В сентябре в Уфе листопад.

По ночам уже холода.

Самолёт ушёл на закат,

А у нас на закат – года.

Наш небесный закончен бал,

И всё меньше живых имён…

Лишь висит на стене штурвал, -

Боль и память былых времён.

Да порой беспокоят сны,

После них уже не заснуть.

Были все мы небом больны, -

Эту боль я боюсь спугнуть.

,……………

В сентябре в Уфе листопад.

По ночам уже холода.

Самолёт ушёл на закат,

А у нас на закат – года.

*фото автора

Ночь 20 сент. 2018 г

Ночная посадка

До посадки ещё полчаса.

Пристегнитесь, не надо сердиться!

Где-то там впереди полоса,

На которую скоро садиться.

Здесь пока ещё звёзды горят.

Десять тысяч шестьсот на приборе.

Командир, нам с земли говорят:

Ветер встречный, заход будет с моря.

Там, внизу басом грозы поют,

Хлещет дождь, треск в эфире, как в тире.

За бортом – минус сорок дают,

У земли же – плюс двадцать четыре.

РУДам* – малый, сниженье начать!

Штурман – курс?.. Нету хуже погоды!

Слева – горы, нас стало качать.

Справа – плещут нейтральные воды.

Нам прощально мигнула луна.

Мы снижаемся ниже и ниже.

Снизу – море, две мили до дна,

А по курсу зарницы всё ближе.

Самолёт описал полукруг.

Командир, мы уже на четвёртом…

Нас болтает и грозы вокруг,

И тропический ливень за бортом.

Слева слышен негромкий удар –

Вот сейчас небосвод раскалится!

Сочи – круг, запасной – Краснодар,

Но попробуем к вам приземлиться.

Полыхнуло в кабине огнём,

Видно черти играются сваркой.

Командир, вправо двадцать берём –

Не пройти нам под огненной аркой.

Нам локатор не нужен уже.

Сжалось время в кабине, как лава.

Вправо катимся мы в вираже,

Но сейчас полыхнуть может справа.

Где-то рядом рвануло опять, -

Яркий свет, словно в призрачном мире.

Командир, доверни, влево – пять,

Удаленье до точки – четыре.

Заливает нам стёкла дождём,

Мы огней полосы не находим.

Пять секунд, пять секунд ещё ждём,

А не будет огней, то – уходим.

Вот взорвало опять небеса!

Коль не сядем, на что ж мы годимся?

Полоса! Чуть правей полоса!

Командир, доверни, и – садимся!

фото из кабины через лобовое стекло командира

* Рычаги управления двигателями

Ночной полёт

Тихо в эфире в предутренний час,

За бортом – пятьдесят, стратосфера.

Холодно звёзды смотрят на нас

С чёрной изогнутой сферы.

Где-то внизу тайга без границ,

Тайга без конца и начала.

Всё ощутимей тяжесть ресниц,

Хоть бы чуть-чуть покачало.

Месяц устал с нами в небе плутать,

Застыл на крыле неподвижно.

Кто там сказал, что сегодня летать

Стало совсем не престижно?

Дрогнули стрелки – то ветра порыв,

Вспыхнули звёзды-свечи.

Созвездие Льва, свою пасть раскрыв,

Бросилось нам навстречу.

Рассвет недалёк, отступает ночь,

Уж виден зари багрянец.

Месяц, бродяга, решил нам помочь –

Наводит на крыльях глянец.

Тихо в эфире в предутренний час.

При всём земном постоянстве

Покажется вдруг: потеряли нас

Во времени и пространстве.

1996 г

Фото с левой стороны из второго салона. Чёрное круглое слева – это ВНА (входной направляющий аппарат) левого двигателя.

––

Каждая минута – пятнадцать километров…

Песня-гимн 3-й эскадрильи ТУ – 134А авиакомпании «БАЛ».

Каждая минута – пятнадцать километров.

Велика Россия – летим четвёртый час.

Высота полёта – десять тысяч метров.

Звёзды сверху смотрят холодно на нас.

Штурман у приборов, чуть ссутулив плечи,

Со стрелками колдует – выверяет путь.

Шар земной, вращаясь, нам спешит навстречу,

Двадцать два по Гринвичу, но нельзя заснуть.

Над тайгою небо щупают радары,

По к