Шизоанализ, или Покушение на Фрейда

Жиль Делёз

Феликс Гваттари

Философский поединок

«Психоанализ стал отупляющим наркотиком, – пишут в своей книге французские психологи и философы Жиль Делёз и Феликс Гваттари. – Знают ли они, что они делают, эти психоаналитики? Ведь если есть «чисто эротический мотив», как говорит Фрейд, это, конечно, не Эдип, который его принимает, не фаллос, который его запускает, и не кастрация, которая его передаёт».

Психоанализ ищет истоки бессознательного в раннем детстве и семье, он сводится только к одному сценарию – «грязной семейной истории», говорят Делёз и Гваттари. Но жизнь многообразнее: нельзя сводить либидо лишь к семейному влиянию, тем самым пренебрегая влиянием социального поля.

Критикуя психоанализ как идеологию, «встроенную в систему полицейского государства», Делёз и Гваттари разработали метод шизоанализа, который рассматривает сознание в качестве одной из «машин» внутри тела. Сознание не меняет сами «машины желания», которые живут своей жизнью, но может на них влиять: ломать, извращать, репрессировать и т.д.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Жиль Делёз, Пьер-Феликс Гваттари

Шизоанализ,

или Покушение на Фрейда

© Делёз Ж. (Deleuze G.), Гваттари П.-Ф. (Guattari P.-F.), правообладатели, 2024

© Перевод с французского Кралечкина Д., 2024

© ООО «Издательство Родина», 2024

* * *

Покушение на Фрейда

Функция Эдипа

Нашу критику Эдипа могут счесть слишком поверхностной и мелочной, как если бы она относилась только к воображаемому Эдипу и к роли родительских фигур, ни в коей мере не затрагивая структуру и порядок ее символических мест и функций. Однако для нас вопрос как раз и заключается в том, чтобы выяснить, действительно ли здесь проходит основное различие. Не проходит ли оно на самом деле между Эдипом – хоть структурным, хоть воображаемым – и чем-то иным, тем самым, что все Эдипы уничтожают и вытесняют, – машинами желания, которые не поддаются сведению ни к структуре, ни к лицам, которые создают Реальное как таковое, по ту или по эту сторону как от символического, так и от воображаемого?

Мы ни в коей мере не собираемся поддерживать попытку Малиновского продемонстрировать, что фигуры изменяются в зависимости от рассматриваемой общественной формы. Мы даже верим в то, что нам говорят, когда Эдипа определяют в качестве некоего инварианта. Но вопрос совсем в другом: существует ли точное соответствие между различными формами производства бессознательного и этим инвариантом (между желающими машинами и эдиповой структурой)? Или же этот инвариант – во всех своих вариациях и модальностях – выражает лишь историю долгого заблуждения, усилие непрекращающегося подавления?

Под вопрос мы ставим именно насильственную эдипизацию, которой в теории и на практике предается психоанализ, сопрягая возможности образа и структуры. И, невзирая на некоторые превосходные книги, недавно написанные отдельными учениками Лакана, мы задаемся вопросом, идет ли и мысль Лакана в этом направлении. Идет ли речь только о том, чтобы эдипизировать шизофреника? Или же она идет о чем-то другом и даже о противоположном? О том, чтобы шизофренизировать, шизофренизировать поле бессознательного?

Ведь само бессознательное не в большей степени структурно, чем персонально, оно символизирует не в большей степени, чем воображает или представляет.

* * *

В чем же заключается эта долгая история, если мы рассматриваем ее только на отрезке психоанализа? Она не обходится без сомнений, уклонений и покаяний. Лапланш и Понталис отмечают, что Фрейд «открывает» эдипов комплекс в 1897 году в своем самоанализе; но его первую обобщенную теоретическую формулировку он представляет только в 1923 году, в работе «Я и Оно»; между двумя этими датами Эдип влачит скорее маргинальное существование, «ограниченное примером в отдельной главе, посвященной выбору объекта во время полового созревания («Три очерка») или типичным сновидениям («Толкование сновидений»)». Дело в том, говорят они, что достаточно прохладное отношение Фрейда к теории травматизма и соблазна не дает возможности однозначного определения Эдипа, как, впрочем, и о