Свойство памяти

Полина Елизарова

Как часто в нашей памяти всплывают тени прошлого, о котором хотелось бы забыть?

Или мы помним только то, что хотим помнить?

И что нам достоверно известно о нашем прошлом и о самих себе?

Полюбившаяся читателям героиня романов Елизаровой «Черная сирень», «Картонные стены», «Ночное солнце», «Собачий рай» Варвара Сергеевна Самоварова, в прошлом следователь, вновь распутывает цепочку странных событий, в гуще которых оказалась она сама, в очередной раз убеждаясь, что на некоторые самые простые вопросы бывает сложно дать вразумительный ответ, что прошлыми поступками закодировано и настоящее, и будущее и что даже за чистую совесть приходится дорого платить.

Это роман о потаенной жизни души, об оживших мелочах, придающих вкус жизни, о странных снах, похожих на реальность, об изломанных судьбах, о том, что не удерживает память, но хранит подсознание, – и о любви, любви реальной и невозможной, страстной и отстраненной.

Полина Елизарова

Свойство памяти

Свойство памяти

Свойство памяти

Умножать неясное

Размывать границы

Уносить имена.

Мария Плешкова

***

Варвара Сергеевна глядела в дождливый сумрак двора, пытаясь сфокусировать взгляд на мелких косых каплях, подсвеченных фонарем.

Этой осенью она стала чаще, сама не зная зачем, смотреть в окно спальни, выходившее на маленький парк. Словно в навидавшихся всякого рослых тополях и соснах, в низком городском небе с изредка пролетающими куда-то птицами, в самом воздухе – невидимой пище всего живого – и жили ответы.

Вот уже полгода, сохраняя внешнее спокойствие, она понимала, что к последней стадии, которую психологи называют стадией принятия, не придет еще долго, возможно – никогда.

Война…

Слово, немыслимое для женской сути, созданной, чтобы давать и удерживать на земле живое. Междоусобная, гражданская, империалистическая – какая разница… любые – определения всего лишь слова.

«Да задолбали вы уже с этой темой!»

«У нас своих что ли проблем мало?»

«С кем хотят, с тем пусть и остаются!»

«А у вас там что, много родственников?» – много лет раздражено отмахивались беспечные или бессовестные, пока дальновидные хладнокровно прогнозировали.

Слова…

Потоки слов, в момент потерявшие смысл. Многословные рассуждения – роскошь, присущая стабильности, для перемен нужны действия.

От темного духа войны уже невозможно было спрятаться, как это происходило долгие годы, когда война была «где-то там», а не ведающие большего зла, чем вспышка эпидемии, потребители – подслеповатая паства бога Изобилия, безудержно искушающего простым и доступным, – вцепилась в «где-то здесь».

Утро расстреливало цифрами, практически любая беседа так или иначе затрагивала связанные с новой реальностью темы: те еще в марте уехали, а эти, которые часто и беспардонно по отношению к ограниченным в средствах приятелям обсуждали возможность лучшей, где потеплее, жизни, упрямо остались; кто-то вышел из тени и открыто помогает фронту – и раньше, оказывается, помогал, но об этом не принято было говорить в «приличном» обществе.

Звезды падали с небес и оказывались жалкими иноагентами. Зато на освободившемся пространстве зажигались новые. Словно выпущенные из волшебного сосуда все появлялись и появлялись разрывающие душу и сердце, пронизанные любовью к Родине песни и стихи тех, кого люди, родившиеся в Советском Союзе, напрасно считали поколением списанным, выросшим в искусственном виртуальном мире. Мир, погибая в сбывающихся пророчествах, стремительно менялся, чтобы возродиться заново.

Самоварова никогда не любила и особо не поддерживала разговоров «за политику», почти ею не интересовалась.

Она не причисляла себя ни к левым, ни к правым, на выборы ходила вяло и через раз, и, если уж ей когда и приходилось задумываться над своей гражданской позицией, определяла себя как аполитичную патриотку. В новостных выпусках и новостной ленте «Яндекса» ее внимание привлекала только последняя рубрика – криминальных происшествий. Что поделаешь, профессия – вторая натура, привычное часто сужает границы.

Когда-то в детстве и юности, мечтая стать советским Шерлоком Холмсом в юбке, Варя жадно хватала от