Я тебя нагадала

Татьяна Ма

Соня давно подозревает, что муж изменяет ей, но никак не решится на откровенный разговор. Однако и жуткие сны, и гадание на кофейной гуще буквально кричат о том, что если она не закончит эти болезненные отношения, то может произойти что-то ужасное, ведь Соня постоянно видит, как убивает мужа. Видения такие яркие, что порой она не понимает, где заканчивается сон, а где начинается реальность…

Татьяна Ма

Я тебя нагадала

Пролог

– Опять мясо жесткое, – поморщился Вадим, безрадостно ковыряя вилкой только что разогретый ужин.

Соня грела его три раза. Вообще-то, она всегда старалась готовить, подгадывая как раз к возвращению мужа из офиса, но все чаще и чаще не угадывала со временем. Вадим не предупредил, что задержится, а потому ужин остыл. Когда, не вытерпев, Соня позвонила, Вадим лишь бросил сухое:

– Уже выехал, скоро буду.

Но «скоро» растянулось на час, и еда остыла. Потом, когда Вадим наконец-то приехал, Соня поспешила на кухню и подогрела ужин во второй раз. Однако муж заперся в ванной, где пролежал, расслабляясь, почти час. И вот, наконец, он соизволил явиться за обеденный стол, и первое, что Соня услышала от него, – это упрек.

– Сто раз тебе говорил: не разогревай еду в микроволновке, она становится резиновая, – безэмоционально произнес Вадим, будто ему не то что разговаривать с женой – даже упрекать ее было лень.

Соня наблюдала, как муж перемешал бефстроганов с гарниром, превратив блюдо в неприглядную тюрю, раздраженно отодвинул от себя тарелку и потянулся за другой, в которой был салат «Цезарь». Соня даже соус к нему сделала собственноручно, знала, что покупной лишь испортит вкус. В холодильнике ждал десерт – джелато из молока, сахара, черники и миндаля.

Вадим подцепил лист зеленого салата и тонкий ломтик пармезана, поднес вилку ко рту, со скепсисом попробовал и скривил кислую мину.

– Сухарики покупные, соус – тоже, – сделал вывод Вадим, – такой «Цезарь» я и в дешевой забегаловке могу попробовать.

Соня сидела напротив мужа, молчала и продолжала вертеть в руках нож, который до этого зачем-то положила на обеденный стол. Она смотрела на острое лезвие, на котором играли блики от потолочного светильника.

Вадим поднялся и направился к небольшому винному шкафчику, открыл дверцу и достал с полки початую бутылку коньяка. Все это Соня видела как бы в замедленном действии, будто кинопленку заело, и теперь каждое движение мужа растягивалось во времени. К голове Сони прилила кровь, в ушах шумело, а последовавшие далее слова мужа отбивались в ее сознании эхом.

– Соня, Соня, – устало произнес Вадим и покачал головой. – Сидишь столько лет дома, не работаешь, ничем не занимаешься, хоть бы готовить научилась. Женщина ты или что, в конце-то концов!

Поднеся полную рюмку коньяка к губам – Вадим пил его из старых хрустальных приземистых рюмочек с резными гранями, не признавая современные снифтеры, – он опрокинул ее содержимое в рот и, зажмурившись, откинул голову.

Соня сама не поняла, как оказалась позади мужа и со всей силы всадила ему нож под лопатку.

– Я умею готовить! Умею! – вырвался из ее груди вопль.

Вадим привалился к столу, вскрикнув, а Соня, больше не контролируя себя, выдернула нож и занесла его для нового удара.

– Я умею готовить! Умею готовить! Умею! Умею! Умею! – кричала она, нанося удар за ударом.

Соня не заметила, как Вадим затих и осел на пол, как рюмка упала, не разбившись, и закатилась под стул, как кровь из ран мужа плескала, окропляя все вокруг, а потом брызнула фонтаном: наверное, Соня перерезала артерию, и теперь темно-алая струя забила мощно, заливая столы, пол, усеяла мелкими каплями лицо и светлые волосы самой Сони. Ее руки, сжимавшие нож, словно превратились в липкие красные перчатки.

Не заметила Соня и того, что в квартире оказались посторонние люди, забрали тело Вадима, унесли его куда-то.

Потом Соня сидела в кабинете следователя и отвечала на протокольные вопросы. После следователя ее отвели на психолого-психиатрическую экспертизу, где две женщины стали расспрашивать ее о произошедшем.

– Я не сумасшедшая, – уставившись в одну точку, заявила Соня. – Я прекрасно