Надо жить

Анна Морозова

Женские истории (Центрполиграф)

Настя остро чувствует свое одиночество: с мужем рассталась, узнав о его измене, сыну-подростку уже не так нужна, как прежде, а ведь ей скоро сорок. Друзья просят ее присмотреть за их домом в дачном товариществе «Радуга», и она соглашается, понимая, что ей представляется отличная возможность переосмыслить свою жизнь и начать новую, в которой будет все, что она любит… Михаил – председатель дачного товарищества, он решает самые разные организационные вопросы, но не может устроить свою личную жизнь. Его жена погибла больше года назад. Избавиться от тоски молодому мужчине не помогают ни работа, ни коньяк. В день его тридцатичетырехлетия друзья преподносят ему шокирующий подарок в надежде на то, что это его встряхнет и вернет вкус к жизни…

Анна Морозова

Надо жить

Женские истории

© Морозова А., 2024

© «Центрполиграф», 2024

© Художественное оформление серии, «Центрполиграф», 2024

Часть первая

Настя Перфильева

Куда бы я ни направился – оказывается, до меня там уже побывали поэты.

    Зигмунд Фрейд

За творчеством Земфиры Настя следила всегда, хотя чувства оно вызывало двойственные. Долгое молчание – целых восемь лет – где-то на краю сознания беспокоило ее, когда она слышала о Земфире. «Разве ей нечего больше сказать? Или она не хочет? А почему?» – думала она. Неужели и так бывает? У человека есть такая возможность быть услышанным! Уж она, думала Настя, не сидела бы молча. Когда она узнала о выходе последнего альбома со странным неблагозвучным названием, то обрадовалась. За Земфиру, за всех поэтов и даже за себя: если у Земфиры получилось прервать затянувшееся молчание, значит, и другие смогут. Даже, может быть, и такие недопоэты, как Настя. Но через радость просачивались тревога и недоумение. Ей не нравились название и оформление альбома, чем-то чужим веяло от списка песен – слишком кратко, слишком англоязычно, слишком актуально. «ОК», «Камон», «Крым», «Абьюз» – о чем эти песни? И она почему-то тянула с прослушиванием альбома, не читала отзывы в Сети. Потом ей попалась фотография Земфиры: ввалившиеся щеки, отчаянный взгляд. «Послушаю вечером», – решила Настя.

Антон был на тренировке, потом собирался в гости к другу. Она дала ему денег на такси и разрешила сидеть у Матвея допоздна. Устроилась на диване, поставила рядом с блокнотом бутылку вина, бокал, шоколадку. Первая же песня «Таблетки» показала, что с антуражем Настя не угадала. Она не стала наливать вина, открывать шоколад. Придвинула карандаш и начала машинально чертить в блокноте, проваливаясь в неровный, жесткий, местами истеричный ритм песни. Получилось что-то типа скачущей кардиограммы. «Ослепший кто-то прячется в яме, ему помочь нужно и хочется, только как?» Она дослушала песню и вдруг расплакалась от жалости к этому кому-то, к себе, к Земфире. Встала за бумажными платочками, высморкалась, чуть успокоилась. И погрузилась в жесткую, тревожную мелодию песни «ОК». Под зигзагом из песни «Таблетки» она нарисовала лицо девушки с большими глазами, чуть похожей на Земфиру, и прическа – наклонный зигзаг – ей подошла идеально. Вместо туловища пристроила дом, трапециевидная крыша которого начиналась сразу на месте шеи девушки. Получилось похоже на матрешку. Образ был добрый: «Дом стоит, свет горит, все о’кей, я о’кей». Только музыка кричала, что все совсем не о’кей. Настя остановила воспроизведение и какое-то время сидела в тишине. Потом поставила третий трек.

«Этим летом» – про пандемию? Похоже. В блокноте появился аквариум, на дне сидит рыба с растрепанным плавником и пишет дневник. «Мои дневники – какая-то боль, какая-то злость, записки со дна». Ей настолько отозвались эти строки, что она опять остановила запись и с минуту сидела молча, пририсовывая к дневнику вертикальный ряд пузырьков воздуха. «Записки со дна». Возможно, есть надежда от него оттолкнуться и всплыть? Или там уже обустроено уютное место с креслом-качалкой из «Икеи» и кучей красивых блокнотов?

Следующая песня под ироничным названием «Пальто» оказалась про расставание и про чью-то смерть: «Закончится крик, и кто-то умрет». Крик вместе с нетороп