Сыны погибели

Александр Афанасьев

В восемьдесят пятом году город Ижевск был переименован в Устинов. Это всего лишь запятая в истории, которая берет свое начало еще в довоенном Ленинграде, а закончится уже в новой России. Истории жизни маньяка, насилующего и убивающего детей. Вся жизнь уйдет у молодого следователя прокуратуры, чтобы получить ответы на вопросы, которые встали перед ним в том восемьдесят пятом, когда ранней весной колхозники обнаружили в поле труп ребенка без признаков насилия. Но книга не об этом. Она о том, какую цену имеет ложь. И соглашательство со злом. Долгие годы маньяк жил среди людей. И среди них были те кто знал. И молчал…

Александр Афанасьев

Сыны погибели

Никто из них не погиб, кроме сына погибели…

Ин. 17:12.

Полилась на бумагу темная брага

выдержкой двадцать лет,

Мы не вместе, но рядом, значит так надо,

я выключаю свет…

Твой силуэт, как иллюзия…

Я не знаю, но чувствую,

я не вижу, но верую,

Если вырастут крылья за спиной –

Я хочу, чтобы были белыми…они.

После 11

Крылья

Автор предупреждает, что все события и персонажи этой книги являются вымышленными. Возможные совпадения не более чем случайность. Это художественное произведение и не более того.

25 апреля 2019 года

Москва

Следственный комитет Российской Федерации

Минуй нас пуще всех печалей

И барский гнев и барская любовь…

Это Грибоедов. Горе от ума. Двести лет прошло с момента написания этой книги. И ничего с тех пор в России не изменилось.

Мне прислали повестку, и я не ждал от предстоящего мне допроса ничего хорошего. Хотя и виноват ни в чем не был. Хотя… был бы человек, а статья найдется. Так говорили когда-то и так говорил когда-то я… но я тогда был по другую сторону баррикад.

Большинство из простых людей – Бог милует, и они никогда не бывают в этих стенах. В государственном присутствии, которое везде одинаково, что в Москве, что в Анадыре. И пусть здание Следственного комитета совсем новое – но уже и в нем… Не слишком чисто, стульев вечно не хватает, красные кнопки пожарной сигнализации, неистребимый дух казенщины. И – с первого взгляда можно определить, кто здесь работает, а кто пришел по повестке или просителем. Кто решает тут судьбы, и чьи судьбы тут решаются.

Власть – дурной, нехороший наркотик, и мало кто может с него соскочить – а многих он и вовсе доводит до беды, до смерти. Я – соскочил. Но видимо, кому суждено быть повешенному

– … заходи!

Тот не утонет.

Допрос…

Допрос это больше, чем просто следственное действие, намного больше, чем написано в статье сто семьдесят три и сто семьдесят четыре УПК. Это как исповедь, только в прокрустовом ложе уголовного закона… своего рода дьявольская исповедь… исповедь дьяволов во плоти, которым не светит прощение. Это своего рода интеллектуальная игра… покер такой, только ставка в нем не деньги – а свобода. Иногда даже жизнь. Игра, в которой ты один – а против тебя каждый день другой соперник… разные люди. И к каждому ты должен подобрать ключик… к содержимому его головы… к тайнам… к дурным поступкам… которые может он и сам уже не помнит…или думает, что не помнит.

И здесь, как и в игре в карты – нельзя все время выигрывать. Ну, подумайте, что бы вы сказали, если бы кто-то потребовал от вас все время выигрывать в карты. Но начальство требует именно этого. Долг требует именно этого. Ты должен постоянно выигрывать. Потому что иначе – преступник встанет со стула напротив и отправится обратно… в тот мир, в котором живете вы.

Этому нельзя просто так научиться. Да и не просто так – тоже. Когда говорят, что научить ремеслу полицейского можно любого – ерунда все это. Нет, конечно, стоять на дороге и палкой махать может любой – тут большого ума не надо. Это ремесло. Но вот вести допрос… это либо есть в человеке – либо нет. Либо он видит человека, который сидит перед ним и знает какие вопросы задавать – либо не знает.

Кстати, Шайхуллин, наш препод по ОРД говаривал – настоящий опер не задаст подозреваемому вопрос, на который он не знает ответа. За время работы я понял – так оно и есть. Сажая человека напротив себя, хороший опер или следак уже должен примерно представлять, что он с