Расправь свои крылья

Ольга Владимировна Яворская

В книге отражены судьбы людей нашего времени, которые самоотверженно приняли участие в эпидемии коронавируса и начале спецоперации на Украине. Для круга читателей, кто хочет перестроить свою жизнь и жизнь своей семьи, опираясь на законы Божии.

Читателям может показаться, что автор на протяжении всего романа фантазирует, и герои похожи на вымышленные персонажи. Но это реальные семьи, поставившие Господа во главу своей жизни и уверовавшие в то, что у Бога нет ничего невозможного.

Ольга Яворская

Расправь свои крылья

Расправь свои крылья

– Никита, ты не ребенок! Ты исчадие ада! Я что тебе сказала сделать? Почему все наперекор матери? Что ты глаза вылупил, как будто пугало увидел? – мать взмахнула рукой и артистично схватилась за сердце. Закатывая глаза, с учащенным дыханием грузно опустила свое тяжелое тело на облезлую, шаткую от старости табуретку. – Дай мне стакан воды, – уронив голову на грудь, протянула она к нему свободную руку.

– А ты и есть… пугало, – злобно усмехаясь, сквозь зубы процедил пацан. – Какая ты мать? Алкашка ты! Смотри, как рука у тебя трясется! Тебе бы в психушку подлечиться… Че приперлась? На хрена ты мне здесь сдалась? Жили без тебя десять лет, горя не знали, – Никита резко схватил немытую кружку из раковины с грязной посудой, открыл кран, наполнил ее до половины водопроводной водой и протянул матери: – На, пей, а то подохнешь еще от сушняка. Небось внутри все сгорело от самогона твоего? – ухмыльнулся он.

– Что ж ты мне воду-то не из чайника налил? – хриплым голосом произнесла мать.

– А то че? Отравиться боишься? До сих пор пила и жрала что попало и не сдохла, а от воды откинешься? Забудь, что у тебя сын есть! И не ребенок я уж давно! Ты возраст мой помнишь? – он наклонился к уху матери и громко, членораздельно и жестко произнес: Мне… уже… семнадцать лет! Запомни! Семнадцать! И ты мне – никто! Если бы не баба Галя, я был бы в детском доме! Тебя когда лишили родительских прав? Сколько мне было? Что лупалки свои опустила? Я все помню! А сейчас права качать вздумала! – парень передернул плечами, во рту набралась слюна, но, с трудом переборов себя, он удержал плевок, направленный было в ненавистную цель напротив. Потухшим взглядом смотрел он на толстую, грузную, с отекшими веками и одутловатым лицом, уже седую в свои неполные сорок лет женщину в блеклом ситцевом халате с рваными карманами, называющую себя его матерью, которая на его же глазах после смерти отца опустилась на самое дно жизни. И вместе со своими бесконечными пьянками, с малознакомыми грязными и вонючими дядьками и тетками, быстро заполонившими их небольшую двухкомнатную квартиру, потянула за собой на это днище и его, несмышленого семилетнего мальчишку, выпроваживая полуодетым гулять во дворе на морозе, насильно выставляя на лестничную клетку и быстро захлопывая перед его носом дверь, чтобы он не мешал им прожигать жизнь на своем «ДНЕ» в пьяном угаре.

Но он все видел! И он все слышал! И он… запомнил! А еще… запомнил добрую соседку тетю Машу, которая возвращаясь с работы, забирала его, полузамерзшего, с улицы, звонила в дверь их квартиры, призывала к совести мать с загульными собутыльниками, ругалась, грозилась, согревала его в своей квартире, кормила, поила, укладывала спать. А потом написала заявление в полицию, вызвала опеку и сделала все, что мог сделать в то время чужой взрослый человек для беспомощного, не знающего своих прав ребенка, который продолжал любить свою маму, думая тогда, что все зло только от грязных и пьяных дядек и тетек. Это они хотят разлучить его с мамой, а мама хорошая и добрая. И было жалко ее, хотелось помочь, но… не знал чем. Он всегда пытался обнять ее и просить, чтобы она стала прежней, но маму снова и снова звали пьяные голоса за столом, и она отталкивала его.

Тетя Маша, комиссия из двух женщин в полицейской форме, приехавшая из далекой Сибири баба Галя, которая не узнала свою дочь через полтора года после смерти мужа. Слезы, уговоры, угрозы… А еще удивившие и обрадовавшие его постоянно полуголодного неожиданно появившиеся на их кухонном столе вкусные гор