Там, где всегда хорошо

Елена В. Ивченко

В этой книге пронзительные, психологически точные истории взросления разворачиваются в волшебном лесу. Их герои – говорящие звери и птицы, но читатель безошибочно узнаёт в них себя. Общая сказочность с летающими зайцами и путешествием во времени, тонкий психологизм и живой современный язык Елены Ивченко не противоречат друг другу, а создают удивительный мир, в котором чувствуют себя своими те, кто сам находится на границе между детством и взрослостью.

Магический реализм «Там, где всегда хорошо» – добрый, смешной и понятный. Оказывается, так бывает!

Елена Ивченко

Там, где всегда хорошо

Посвящается Максу

© Ивченко Е. В., 2024

© Викторова О. В., иллюстрации, 2024

© ИД «Городец», 2024

Там, где всегда хорошо

Утро в ежином семействе выдалось суматошное: мамочка затеяла генеральную уборку.

– М-да, – обречённо сказал папа Белобрюх, – мамочкина уборка хуже снежной бури. Как налетит! Потом не найдёшь ничего.

За это он был сослан на чердак, чинить старую прялку. Старшие дети трудились внизу: Люк, пыхтя, скоблил половицы жёсткой щёткой, Марита мыла высокие окна. Мамочка, повязав голову косынкой, отчаянно скребла на кухне казаны и кастрюли.

А Оскара отправили за черникой для пудинга. Идти надо было аж на Фиолетовую топь, но он не возражал. Во-первых, всё лучше, чем дома тряпкой махать. А во-вторых, Фиолетовая топь потому так и называется, что вся она, куда ни глянь, заросла мелкими болотными фиалками, которые Аника обожает.

На обратном пути, выходя из Столетней пущи, Оскар встретил Яна по прозвищу Длинный. Ян – туповатый лис-второгодник – был всегда какой-то квёлый, как будто проснуться забыл (поговаривали, что он кошачьей мятой балуется), и пахло от него мухоморами. Всё у него было тощее и длинное: и хвост, и лапы, и томно-улыбчивая морда.

– Хей, брат! – лениво взмахнул лапой Ян. – Вижу, чернику тащишь, небось, на Фиолетовую топь ходил? Дело хорошее. А это чего, цветочки? Ну-ну! – Лис растянул пасть в понимающей ухмылке. – Только Аника твоя со старшим Полоскуном на ручей ушла, сам видел, как в овраг спускались, так что ей сейчас, мыслю, не до цветочков.

Оскар посмотрел в корзину, на подвядший букетик фиалок, уложенный поверх синих ягод: Аника… как же так… Неужели правда?

Поднял глаза на Яна, смерил тощую фигуру насмешливым взглядом:

– Вот скажи мне, Длинный, как это получается: ты такой уже длинный, а всё дурак дураком? Цветочки эти – Виола Палюстрис! Могучая вещь, улучшает… эм-м-м… мозговую деятельность. Вроде кошачьей мяты, только наоборот. Прям чудеса творит! Отделяешь лепестки, настаиваешь сутки на берёзовом соке. Перед экзаменом – самое то!

Тусклые глазки Яна приоткрылись.

– Правда, что ли?

– А то. На вот, держи, а то опять на второй год останешься. То есть на третий. И не благодари, не надо. – Оскар вынул из корзинки бесполезный букет, вложил его в корявую лапу Длинного и, не оглядываясь, зашагал к дому.

* * *

– …Угу, с этим переростком! Он же двух слов связать не может! – Оскар говорил, набив рот кошачьими сухариками, поэтому у него получалось «фяфать не фофет».

Тиса лежала на террасе, подвернув передние лапки, – уютно, как только кошки умеют. Сочувственно кивала. Рядом, прямо на столе, растянулся хромоногий рыжий Патрик. Блаженно свесил хвост: переваривал Тисино угощение.

Оскар с ним познакомился пару лет назад на опушке, где калина растёт. После Совиной войны котам из деревни ходу не было. Да они особо никуда и не рвались: сидели себе по домам, толстели исправно. Один Патрик шатался то тут, то там, всё его к лесу тянуло, к вольной жизни. Так и встретились. С тех пор Оскар частенько заходил в деревню – пожевать кошачьей еды да поболтать про всякое. Мамочка это категорически не одобряла («Котам веры нет, и еда их – дрянь!»), но Оскар был уже не в том возрасте, когда мамино мнение кажется единственно верным.

– Енот, говоришь? – Патрик зыркнул на Оскара зелёным бандитским глазом. – Ну, так ты ж тоже не кунец, Оскар. То есть не куница. И вообще, слыхал поговорку: что позволено еноту, не позволено ежу! – Кот сипло хохотнул. – С девчонками, парень, построже надо, ч